Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Благословлять — это одаривать человека Целым человеком (Христом). Это не эмоции и жесты, а структурирование — сила и действие.
Даже сильная вера вне контакта с Богом легко превращает человека в фанатика, потому что тотальное присутствие в чём-угодно, кроме Бога — это разновидность самости, которая противостоит Богу и не даёт возможности вечности в нас развернуться. Отсюда простой вывод: искать надо Бога, а не сильную веру. И вера в Бога (в смысле — верования, набор правил, формул, знаний, идеология) может стать идолом, заслоняющим Бога Живого.
Человек — не фабрика по производству добрых дел, к нему нельзя относиться утилитарно. Человек — не средство для получения того или иного добра, он сам — цель.
Врут, кто не плачет — колоколам скажи:
все мы мертвы, если жизнь руки коснулась.
От набата не ждут колыбельных.
Возлюбив бесчеловечность, люди теряют разум.
Только у народа без будущего можно отнять его прошлое.
Оглохла, Господи, — и стала лучше слышать
всё, что не слышат, что не нужно здешним.
Уснула в бодрость, распростившись с внешним,
и утаила в мире то, что мира выше.
Обман настиг забывчивостью пёстрой:
всё знала, слышала, но забывала,
и только Богу руки целовала,
где в них впивался ужас мира острый.
Нет сил ни плакать, ни бороться,
ни погибать...
Хочу прилечь поближе к солнцу
и горевать;
согреться чтоб душой исподней
иль умереть;
проснуться, чтоб в саду Господнем
и песни петь.
Цветение — солнечный свет,
и плод ведь — не лампа, а лучик.
Прими непонятный совет:
надейся на солнечный случай!
Выхватывай свет из ночи,
плети для спасателей тросы,
чтоб в небе сияли лучи
в ответ на пределов запросы.
По сути есть всего два варианта воздействия на другого: извне и изнутри. Извне — это наш обычный метод, человеческий, когда мы лупим друг друга по острым углам, которые нас царапают и/или ранят. Вполне приемлемый метод, если не впадать в крайности, правда, малоэффективный, т.к. отбитые в житейской драке наросты нередко нарастают на душах вновь — по внутренним причинам...
Первый вариант формулировки той или иной мысли, пришедший по вдохновению, в ответ на вопрошание, всегда целостен и точен (поэтичен). Силы уходят лишь на подбор слов, соответственных воспринимаемому силовому полю — потоку, но слова сами спешат встать на своё место. Это — поэзия, хоть и не стихи. Если происходит потеря по каким-то техническим причинам уже готового текста, эта потеря невосполнима. Повторно мысль не формируется сама, повторно оформляю её в слова я...
Пока в СССР на практике проверяли позитивные и негативные стороны коллективизма, Запад, в противовес, изучал дискурс индивидуализма и т. н. индивидуальных свобод. С исчезновением Советского союза конец пришёл тому и другому, главным трендом становится человеконенавистничество. Перед размышляющим о судьбах мира человеком как бы лежат две отыгранные карты: коллективизм и индивидуализм, лишь христианство предлагает ему нечто иное...
Нужна свобода от больного социального, которая возможна только в случае существования подлинного личностного общения во Христе. Человека нет вне общения. Значит, должна быть альтернатива социальности, искажающей дух — общение во Христе. Человеческое Я во многом зависит от другого и других, от среды. Потому так важно, чтобы христиане были друг для друга и вообще для окружающих людей опорой в истине...
Людей думающих можно разделить на два вида. У одних сначала книги — потом жизнь по книгам (по букве), у других сначала жизнь, а потом — книги, помогающие жить разумно, осмысленно. Речь не просто о личностной доминанте или акценте, а о «бензине», на котором работает природная система душевно-духовного жизнеобеспечения личности, о главной движущей силе человека. У одних она — сугубо посюсторонняя, здешняя...
Обратный ход,
движение назад —
не развернуться,
а свернуться в точку,
пройти сквозь звук
взорвавшегося мира,
и ввысь и вниз взглянув,
уйти в глубины,
чтоб непорочность мира
пригласить
на званый ужин
накануне горя.
Два крыла у меня,
два крыла:
боль глубокая
и радость высокая.
Я без них летать
не смогла б:
одинокая и жестокая.
Если больно,
я вглубь бегу.
Если радостно,
то взлетаю.
По пути себя
обретаю —
вертикаль любви
берегу.
Оказавшись вне привычной колеи, люди «ширмы» могут поразить бесчеловечностью не только других, но и самих себя. «Колея» и «ширма» — это всё, что у них есть. Личность развивается выходом за пределы того и другого. Колея проложена другими — это ноль, ничто; данное — не наша заслуга. «Ширма» — милость Господня. А что сделал ты сам? Кем ты стал, в противодействии, в сопротивлении внешнему? Вырос ли ты за границы своей «колеи» и «ширмы»...
Быть живым — намного сложнее, чем кажется. Часто называют жизнью чёрточку между двумя датами на могильной плите: датой рождения и датой смерти. И это неспроста. Нам кажется, что достаточно просто родиться и ещё не быть умершим, чтобы быть живым. Но это не так.Человек может как бы жить и не быть при этом живым, а только казаться — иметь кажимость бытия вместо бытия....
Стеклянная банка Гофмана — это первая «матрица», явившаяся миру ещё в 1817 году, задолго до фильма Вачовски. Ансельм поражён нечувствительностью других к стеклянному плену. Он спрашивает: «Но, любезнейшие господа, разве вы не замечаете, что вы все вместе и каждый в частности сидите в стеклянных банках и не можете шевелиться и двигаться, а тем менее гулять?»... Хочется освободить пленённых, но нельзя...
Пока человек не вырос, он думает, что истина ему дана для того, чтобы бить ею других (тех, у кого не так, иначе, по-другому — не в соответствии с его истиной). А когда вырастет, начинает понимать, что истина ему дана для того, чтобы видеть ею другого, видеть её в другом, всматриваться, вслушиваться в другого и любить его — истиной.
…«Птицы» и «лягушки» — враги непримиримые, они не сойдутся никогда. История противостояний насчитывает десятилетия, но сами «военные» действия не происходят, т.к. оппозиционные группировки находятся в разных измерениях… Дар, по большому счёту, всегда не только наличие чего-то, но и отсутствие; это не только одарённость, но и уязвимость. Человек вообще — уязвим...