Я знаю, что ничего не знаю. А кто знает? Поэт во мне. Поэт говорит, когда есть вопрошающий

Я знаю, что ничего не знаю. А кто знает? Поэт во мне. Поэт говорит, когда есть вопрошающий  о том, что знает поэт. Поэт отвечает на вопрос, обращённый к нему (кстати, не обязательно высказанный - бытия достаточно), а потому вопрошание должно быть сердечным, живым, реальным, бытийным, актуализированным в бытии, а не показным. В том же смысл хорошего интервьюера. Поэт живёт в каждом - это наша подлинность, и хороший интервьюер способен актуализировать поэта в собеседнике - он сам первый выходит на уровень поэта в себе и потом говорит поэтом в себе с поэтом в другом. Иного способа поговорить о важном, сущностном, не существует. Другие разговоры - суета и болтовня или что-то вроде обсуждения тех.инструкций. И вот большая беда, когда и христианство превращается в нечто техническое, с угасанием живого  огня сердечности. Это путь от Христа к Антихристу - в рабство ведомству (корпоративности в нас) вместо служения в свободе истине.