Знание о Боге присуще даже бессловесным тварям

XIII. Знание о Боге является откровением

Все, что именуемо, имеет начало, независимо от того, хотите вы это признать или нет.

Одно из двух: или Отец притягивает к себе всех тех, кто ведет чистую жизнь, достигнув понимания блаженной и нетленной природы, или же свободная воля, заложенная в нас, сама достигает знания блага, преодолевая, как говорят гимнасты, все барьеры. Но не без особой благодати душа окрылена и воспаряет вверх к высшим сферам, оставляя все тяжелое и предаваясь тому, что ей более сродно.¹⁰⁶⁷ И Платон в «Меноне» говорит о добродетели как о чем-то богоданном, как это явствует из следующего: «Из этого нашего рассуждения, о Менон, нам становится ясно, что если нам и достается добродетель, то достается она по божественному уделу».¹⁰⁶⁸ Не кажется ли тебе, что нисходящий на всех дар познания он называет божественным уделом? И далее он поясняет: «...и коль скоро мы с тобой на протяжении всей нашей беседы хорошо искали, то получается, что нет добродетели ни от природы, ни от учения, но дается она только по божественному уделу, и не помимо разума, в тех, в ком она присутствует».¹⁰⁶⁹ Богоданная мудрость, сила Отца, поднимает нашу свободную волю, принимает веру и венчает собою тесное сообщество избранных.
Здесь я добавил бы высказывание самого Платона, который убеждает нас верить тому, что говорят дети бога. Он так говорит в «Тимее» о видимых и рожденных богах: «Повествовать о прочих демонах и выяснять их рождение – это слишком много для нас. Здесь остается только довериться тем, кто говорил об этом ранее. Поскольку они сами были, по их словам, потомками богов, они должны были ясно знать своих прародителей. Детям же богов отказать в доверии никак нельзя, даже если они говорят без правдоподобных и убедительных доказательств».¹⁰⁷⁰
Не думаю, что греки способны предоставить нам свидетельство более ясное, чем то, которое явил наш Спаситель, или то, о котором возвестило пророчество – истинные свидетели божества. Ведь последние названы детьми бога, в то время как Господь есть его истинный Сын. Поэтому он [Платон] и добавляет, что им должно верить, поскольку они вдохновенны.
Если же кто трагическим голосом воскликнет: почему должны мы верить,
Ибо не Зевс возвестил мне слова сии,¹⁰⁷¹ то пусть он вспомнит, что именно сам Бог через своего Сына возвестил нам Писание. Тем же, кто «возвещает своим»¹⁰⁷², должно верить. «Никто ведь, – говорит Господь, – не знает Отца, кроме Сына и тех, кому Сын открыл». Поэтому-то тому, что проповедано Ветхим и Новым Заветами, верить должно, даже если это представлено, говоря словами Платона, «без правдоподобных и убедительных доказательств».¹⁰⁷³ «Если не поверите, – говорит Господь, – умрете в грехах своих»¹⁰⁷⁴, напротив, «верующий же имеет жизнь вечную», «блаженны вы, уверовавшие в него».¹⁰⁷⁵

Доверие и вера

Доверие – это нечто большее, чем просто вера. Ведь поверивший тому, что наш Учитель есть Сын Божий, доверяется Его учению как истинному. Так же как «учение взращивает ум»¹⁰⁷⁶, говоря словами Эмпедокла, доверие словам Господа взращивает веру.

Греческие философы о врожденном знании Бога

И должно отметить, что для тех, кто порицает философию, принижая значение веры, весьма характерно восхваление несправедливости и представление счастья как жизни в соответствии со своими прихотями.
Вера, поскольку она основана на добровольном согласии души, является исполнительницей добрых дел и мерилом правильного действия. Когда же Аристотель строго различает в своем учении ποιείν (делать) как понятие, приложимое только к неразумным существам и неодушевленным предметам, и, πράττειν (действовать) как присущее только человеку¹⁰⁷⁷, пусть это послужит назиданием тем, кто учит, что Бог – Создатель (ποιητή) всего.¹⁰⁷⁸ То же, что совершено (πρακτόν), является или добрым, или необходимым. Поступать неправедно – не есть добро (никто ведь не поступает дурно, если его не вынудило к этому что-либо иное¹⁰⁷⁹). Необходимое же не есть добровольное. Следовательно, дурной поступок – это некое добровольное действие, поскольку он не определяется никакой необходимой причиной. Поэтому добрые от злых отличаются наклонностями и благими пожеланиями.¹⁰⁸⁰ Всякий же душевный порок связан с невоздержанностью, и всякий, действующий в соответствии со своим вожделением, действует в меру своей невоздержанности и порочности.
Не перестану удивляться божественному речению: «Истинно, истинно говорю вам, кто не дверью входит во двор отчий, но перелазит инуде, тот вор и разбойник. А входящий дверью есть пастырь овцам». И затем Господь истолковывает: «Я дверь овцам».¹⁰⁸¹
Для спасения, следовательно, необходимо постичь истину, открытую Христом, даже если для этого понадобятся методы греческой философии. Ведь ныне явно показана тайна, «которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта» (Еф. 3:5). Знание (έμφασις) единого всемогущего Бога всегда естественным путем присутствовало в душах благомыслящих людей. И многие из тех, кто не совсем утратил стыд, чтобы отрицать истину, причастны этому благодеянию, которое извечно открывает нам божественное Провидение. Поэтому идея Ксенократа из «Халкидона»¹⁰⁸²о том, что знание о Боге присуще даже бессловесным тварям, не совсем безумна. Демокрит, сам того не желая, подтверждает это, по крайней мере если рассмотреть следствия из его учения. В самом деле, ведь он учит, что одни и те же образы-истечения (είδωλα)¹⁰⁸³ из божественной сущности встречаются и в человеке, и в бессловесном животном. Человеку же, божественному замыслу, который от сотворения, как написано, воспринял «дыхание жизни» (Быт. 2:7), никак нельзя отказать в причастности к этому в большей мере, в сравнении с другими живыми существами. Поэтому и пифагорейцы говорят, что разум в человеке присутствует по божественному уделу, и в этом с ними согласны Платон и Аристотель. Мы же полагаем, что Святой Дух вдохновляет имеющих веру. Согласно же учению платоников¹⁰⁸⁴, ум есть некоторого рода истечение в душу в соответствии с божественным уделом, душа же воплощена в тело. Это прямо возвещено через Иоиля, одного из двенадцати пророков: «И будет после этого, изолью от духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши». Однако дух, который в каждом из нас, не есть некоторая «часть Бога». Но о том, как происходит это разделение и что есть святой дух, мы расскажем в книгах «О пророчествах» и «О душе».¹⁰⁸⁵
Сокровенные же глубины гносиса лучше всего скрыть за завесой невероятного, ибо, они, согласно Гераклиту: «Ускользают от познания по причине невероятности».¹⁰⁸⁶

1067 Cр. Платон, Федр, 246 с.
1068 Менон, 100 b (пер. С. Ошерова).
1069 Менон, 99 e.
1070 Тимей, 40 d-e (пер. С. Аверинцева).
1071 Софокл, Антигона 450.
1072 Тимей, 40е.
1073 Тимей, 40е1–2.
1074 Ин. 8:24.
1075 Ин. 3:15, 16, 36, 5:24.
1076 Empedocles, fr. 17, 14 DK (31, 14 Bollack).
1077 Cр. Аристотель, Никомахова этика VI 2, 1139a20; VI 4, 1140a1; Евдемова этика, II 6; 1222b20; II 8, 1224a28.
1078 Платон, Тимей, 28с3
1079 Именно так говорит Платон (Протагор, 345 d): oujdev eJkw>n kako>v.
1080 Аристотель, Никомахова этика, X 5, 1175b26: «С каждой деятельностью связано свое удовольствие, так с добропорядочной деятельностью связано доброе удовольствие, с дурной же – порочное».
1081 Ин. 10:1–3.7.
1082 Xenocrates, fr. 21 Heinze (См. и новое издание фрагментов: Isnardi-Parente M. Senocrate-Ermodorö Fragmenti. Naples, 1982, ad. loc.).
1083 Democritus, А 79 DK, cf. А 116, 117. Diogenus Laertius, IX, 45; Plutarchus, Quest. Conv. VIII, 10, 2 р. 734 f – 735 b. Ср. так же: «А Демокрит, включавший в число богов то разгулявшиеся кругом образы, то ту природу, которая эти образы из себя испускает... разве не впал в величайшую ошибку?» (Cicero, De natura deorum II 12 р. 29, пер. М.И. Рижского).
1084 Ср. Тимей, 30b5.
1085 Таких сочинений Климента не сохранилось. «О пророчествах» – это, возможно, его записная книжка, называемая Пророческие эклоги.
1086 Fr. 12 Marcovich (86 DK; перевод А. Лебедева).