Дневник
Никакая память о событии не определяется самим событием.
Виктор Вахштайн
«Здесь нельзя жить. Здесь можно только воевать, болеть, выживать, куда-то пробиваться с боями и потерями. Здесь нет завтрашнего дня. В любой момент тебя могут избить, ограбить, выкинуть в окно электрички инструменты... Издать какой-нибудь новый закон — и лишить тебя всего. В любой момент могут посадить, да и вообще убить без суда и следствия.
Отсюда в умах постоянно рождаются всевозможные замыслы глобального переустройства вселенной, диковинные сектантства, апологии самоубийства и тому подобное. Все мысли направлены не на то, чтобы спокойно жить и что-то планомерно делать, а чтобы как-нибудь лихо отсюда сдристнуть, либо за рубеж, либо в тайгу или какой-нибудь скит, или на тот свет, или вообще в другое измерение».
Егор Летов
Единственная честная дорога — это путь ошибок, разочарований и надежд. Жизнь есть выявление собственным опытом границ добра и зла. Других путей не существует.
Сергей Довлатов. «Заповедник»
Смерть – это преображение. Не бойтесь смерти – бойтесь Суда Божия. Представьте, как бьётся сердце, когда стоите на экзамене перед профессором. Насколько же страшнее стоять пред Богом на Суде!
Величие Божие не сравнимо ни с чем.
Преподобный Гавриил (Ургебадзе)
Финская поговорка, которая появилась во время Великой Отечественной войны:
«Русский остается русским, даже если его зажарить на сливочном масле» (Ryssä on ryssä vaikka voissa paistaisi)...
И ведь жарили, гниды. И женщин, и детей жарили...
...Они пришли в дом Марии Жуковой на рассвете в конце января. Маша вскочила и прижала дочку к груди. Семеро из финской карательной команды расположились в комнате учительницы, остальные обыскивали другие дома селян.
– Где твой муж–партизан?
– Не знаю...
– Знаешь и нам сейчас расскажешь!
Финны схватили полугодовалую дочку Марии и бросили её прямо на раскаленную печь, ребенок корчился от боли и сначала кричал, но перевернуться и спастись не мог. Потом он уже не мог кричать – только хрипел и стонал, как взрослый. Двое финских солдат держали Машу за руки. Финский офицер Пиймясилта Вяйне держал Машу за волосы и не давал отворачивать лицо от казни ребёнка.
Маша кричала, что она ничего не знает и просила пощады, но это только веселило финских солдат, особенно кровавые пузыри, которые выходили у девочки изо рта и носа. После того, как ребёнок затих и его кожа стала покрываться угольным нагаром, Пиймясилта Вяйне смахнул мёртвую девочку на пол и приказал сделать из скамеек распятие и открыть двери, чтобы проветрить помещение.
Марию распяли на скамейках. Срезали с неё одежду и все семеро по очереди изнасиловали её. Первым был Пиймясилта Вяйне. Потом он проткнул труп девочки на штык и пока остальные насиловали Марию держал труп ребёнка возле её лица.
Когда всё закончилось он лично отрезал её грудь, переломал молотком руки, вспорол живот, достал внутренности и положил их на раскалённую печку...
Мария не умирала.
Тогда он достал лопатой угли из печи и стал их засыпать в её распоротый живот...
После всего происшедшего фины подожгли дом и ушли, но он не разгорелся и всё, что в нём произошло стало известно местным жителям и партизанам.
Были выпущены листовки с фотографиями этих семи изуверов во главе с Пиймясилтой Вяйне. На них вкратце были описаны зверства белофиннов, а конце была просьба: "Товарищ, найди его и убей!"
Партизаны нашли Пиймясилту Вяйне. он просил пощады, голос его дрожал. Он плакал и потел...
Расстрелял его комсорг отряда товарищ Перевалов.
---
Финляндия вступила в войну против СССР 25 июня 1941 года. В её армии насчитывалось около 470 тысяч солдат и офицеров.
14 октября 1941 года в Петрозаводске был образован первый финский концентрационный лагерь.
Каждый русский должен был носить на руке красную повязку. За её отсутствие – расстрел.
Потом их счет довели до одиннадцати. Сколько русских, карелов и граждан других национальностей погибло в финских «лагерях смерти» – точно не знает никто.
В Карелии под оккупацией осталось всего чуть более ста тысяч человек. Уничтожили – более пятьдесяти тысяч.
То есть погибло половина людей от оставшихся в оккупации.
Таким образом, финский оккупационный режим был одним из САМЫХ ЖЕСТОКИХ на территории СССР. Русские уничтожались физически, как нация.
В своём письме домой 17 апреля 1942 года известный финский политический деятель и депутат сейма Вяйне Войонмаа писал: «Из 20-тысячного русского населения Ээнислинна, гражданского населения 19 тысяч находятся в концлагерях и тысяча на свободе. Питание тех, кто пребывает в лагере, не очень-то похвалишь.
В пищу идут лошадиные трупы двухдневной давности. Русские дети перерывают помойки в поисках пищевых отходов, выброшенных финскими солдатами. Что сказал бы Красный крест в Женеве, если бы знал о таком...»
«Вчера расстреляли двух русских, отказывавшихся приветствовать нас. Уж мы покажем этим русским!» — писал бывший студент университета Хельсинки, рядовой 7-го пограничного егерского батальона Салминен.
-----
Финские концлагеря
Утеря железного номерка – расстрел
Не успел сказать по-фински спасибо (кийтос) – вылили баланду на голову, при этом необходимо было снять шапку и поклониться в ноги раздающему еду финскому солдату.
Выравнивать строй с помощью автоматной очереди – финское изобретение.
Нашли при обыске табак – били до смерти.
За побег одного – расстрел десяти узников, кто жил в одном бараке с беглецом.
Население угоняли в финское рабство по образу и подобию немецкого. Тем, кто остался - предназначалось только одно – смерть...
Капралу Пукилла Унта пишет его друг их Хельсинки:
«На днях я отмечал свои именины. Если бы ты знал, как хорошо провели вечер! Изрядно выпивши, мы приволокли к себе трех русских девушек-пленниц российской Карелии. Ну, представь себе, мы оставили их так, как мать родила: Они сопротивлялись, но мы сумели поставить им банки».
Отрывок из документального военно-исторического романа "Летят Лебеди" в трёх томах.
Том 1 – «Другая Война»
Том 2 – "Без вести погибшие"
Том 3 – "Война, которой не было"
Пару дней назад я представил вам присланный мне отрывок из книги о финских фашистах. Страшные строчки! Их даже читать тяжело. Но разве только финны были нацистами садистами?!
У «Екклесиаста» сказано: «кто умножает познания, умножает скорбь»(1:18). Прошу прощения, что пишу то, что вы можете прочить ниже. Это умножит ваши знания, но увеличит скорбь.
Первый отрывок: из воспоминаний «донацистского» периода в Европе. Та́лерхоф (4 сентября 1914 — 10 мая 1917) — концентрационный лагерь, созданный властями Австро-Венгерской империи в первые дни Первой мировой войны. Один из первых концентрационных лагерей в мировой истории XX века, первый в Европе. Сюда были депортированы жители Галиции и Буковины — русины и симпатизирующие или заподозренные в симпатии к Российской империи, а также высланные из своих областей по заявлениям поляков и украинофилов. В роли мучителей – австрийцы и венгры.
«За малейшую оплошность кололи насмерть. Ежедневно утром лежало под бараками по несколько окровавленных трупов…Иной раз был я свидетелем подобного случая, разыгравшегося под бараком. Солдат нанёс закованному в цепи политическому 13 колотых ран, и тут же бросил его на солому, на произвол судьбы. Враждебным отношением к интернированным отличались даже врачи. Для запугивания людей, в доказательство своей силы тюремные власти тут и там по всей талергофской площади повбивали столбы, на которых довольно часто висели в невысказанных мучениях и без того люто потрепанные мученики»
Второй отрывок: воспоминание одного из тех, кто прошел несколько концлагерей, таких, как Дахау и Аушвиц. Мне трудно было выбрать, потому что подобных историй тома и тома, миллионы страниц…
«Каждое утро мы в легкой одежде и деревянных колодках должны были идти семь километров на работу. Нас сопровождали польские полицейские, они на нас кричали, жестоко избивали, травили собаками и заставляли петь маршевые песни. Так мы работали в полях по 18 часов в день от темна до темна. О мою спину был однажды сломан карабин, было очень больно. Меня товарищи с двух сторон подхватили, так как я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть». Мучители – польские садисты. Про немцев я даже и не упоминаю.
Третий отрывок: об украинский нацистах. Кто с Украины, наверняка знает это имя - Ярослав Александрович Гала́н (1902, Дынув, Австро-Венгрия — 24 октября 1949, Львов, Украинская ССР, СССР) — украинский советский писатель-антифашист, драматург, публицист. Кому интересно его жизнь можете найти в любой энциклопедии. Его убили в собственном доме 11 ударами деревянного гуцульского топора по приказу руководителей ОУН за его публицистику. Вот такую, например. Из статьи «Чему нет названия»:
«Четырнадцатилетняя девочка не может спокойно смотреть на мясо. Когда в ее присутствии собираются жарить котлеты, она бледнеет и дрожит, как осиновый лист.
Несколько месяцев назад в воробьиную ночь к крестьянской хате, недалеко от города Сарны, пришли вооруженные люди и закололи ножами хозяев. Девочка расширенными от ужаса глазами смотрела на агонию своих родителей.Один из бандитов приложил острие ножа к горлу ребенка, но в последнюю минуту в его мозгу родилась новая «идея».
— Живи во славу Степана Бандеры! А чтобы чего доброго не умерла с голоду, мы оставим тебе продукты. А ну, хлопцы, нарубите ей свинины!..
«Хлопцам» это предложение понравилось. Они постаскивали с полок тарелки и миски, и через несколько минут перед оцепеневшей от отчаяния девочкой выросла гора мяса из истекающих кровью тел ее отца и матери...»
Как видите, нацизм не имеет национальности. Так же, как не имеют национальности те, кто становятся его жертвами.
Как писал один из антифашистов, чех Юлиус Фучик: «Люди, будьте бдительны». Особенно это звучит сейчас, когда строится Четвертый рейх, и главными в нем те же нацисты: немцы, финны, поляки, украинцы….
Раньше в монастыре отцы устраивали новичку такое испытание: говорили грубые слова, проверяя его. Если тот терпеливо сносил поношения, его оставляли в монастыре, а того, кто не хотел терпеть и злился, отправляли обратно в мир.
Старец начал «учёбу». Иногда он выгонял меня из кельи. Тогда я вспоминала, что я сама согласилась учиться, и возвращалась обратно, каялась, просила прощения, и он меня принимал с большой радостью. Иногда намеренно сердил меня, чтобы обнажались слабые места моей грешной души. Отец Гавриил заранее говорил: «Сегодня с тобой поссорятся, посмотрим, как ты вытерпишь». Испытала я и клевету, и обиды, и оскорбления. Бывало так, что я не могла терпеть этого, а он, заранее всё чувствуя, со слезами вразумлял меня: «Дочка, я хочу, чтобы ты быстрее возрастала. Когда ты будешь меня вспоминать, вспомни и то, как я тебя сердил. Чем больше я тебя искушал, тем сильнее любил».
Преподобный Гавриил (Ургебадзе) в воспоминаниях монахини Параскевы (Ростиашвили)
Истинная вера находит место в сердце, а не в разуме. За антихристом пойдет тот, у кого вера будет в разуме, а у кого вера будет в сердце, тот его распознает.
Преподобный Гавриил (Ургебадзе)
Большая часть образования теряет свой уровень, это образование упрощается, обедняется. Адекватную картину мира заменяет мозаика.
Эта примитивизация образования, которая происходит во всем мире, отражает страхи мировой верхушки перед возможным появлением альтернативной элиты. В 50–60-е годы, когда образование было массовым и относительно приличным, западная верхушка столкнулась с возможностью появления альтернативной элиты. Контроль над информацией предполагает и контроль над высшим образованием и образованием вообще.
Мы вступаем в мир, где нет ни порядка, ни хаоса, в зону «in between» — как сказал бы Умберто Эко, в «хаосмос», не имея адекватного аппарата: понятийного, операционного, — для изучения этих процессов. Наука ХХ века не сомневалась в своей состоятельности, она открывала и формулировала законы природы, то есть выполняла функции власти в окружающем мире. Даже термин «статистика» у нас происходит от «state», то есть от «государства».
А теперь законов нет, государства растаяли — получается «порядок, основанный на понятиях». В нём решающую роль играют какие-то наднациональные структуры. Не только ТНК, но разного рода сообщества, имеющие высокую степень внутренней автономии. Те же «Пять глаз», например, или криминальные структуры. Все они создают свои исследовательские структуры, свою историю. Это глобальные процессы, которые дополнительно разрушают общую картину мира. И поэтому на первый план выходит субъектность, переформирующая причинно-следственные связи. Это эпоха турбулентности, пригожинского «порядка из хаоса».
Андрей Фурсов
«Служение ближним, конечно, не может быть без самоотвержения и креста, и чем иногда больше, выше доставляемое нами ближним добро, тем часто труднее крест, например, крест неблагодарности и злобы от облагодетельствованных.
Но от этого не следует унывать, огорчаться без меры и бросать дело служения. Пример Господа Иисуса Христа, ужасно для нас истощившего Себя, да послужит нам сильным побуждением не бояться и не убегать самоотвержения для общего блага.
Это самоотвержение и это благо так нужно особенно теперь в виду столь многих и великих невзгод нашего народа, хотя верующего и доброго, но необразованного, подчас суеверного, разгульного, неосторожного, часто недальновидного, свободного, но еще не научившегося понимать и ценить дара истинной свободы».
Св. праведный Иоанн Кронштадтский
Все человеческое – это проклятие, ад, до тех пор пока оно не преобразуется в Богочеловеческое.
* * *
Всякий проход замурован человеком, чтобы ничто сверхчеловеческое не прорвалось в сферу человеческой жизни.
* * *
Человек – это нечто, чего нужно больше всего бояться. Вы не верите? Распечатайте глубочайшие тайники его существа и услышите, как оттуда воют апокалиптические чудовища.
* * *
В поисках ценностей человек неминуемо приходил к перекрестку, на котором ломаются кости.
Прп. Иустин Попович
Человеку дана бессмертная творческая сила, сила сотворить для себя такую вечность, какую он захочет. В этом — страшная величественность человеческого существа. В этом проклятие и благословение. Дивно и страшно быть человеком...
Преподобный Иустин Попович
Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, нужно вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками. Это испытаннейшее средство.
Артур Шопенгауэр. «Афоризмы житейской мудрости»
Тем, кто склонен к накопительству.
Предметы часто разрастаются до такой степени, что исключают возможность ощутить их отсутствие.
Коллекционирование, по сути, преследует туже цель: победить необратимость. Сохранить следы прошлого, чтобы испытать соблазн его заморозки, обездвиживание.
В психоанализе это получило название «навязчивая идея»: упорядоченное накопление вещей вызывает иллюзию сохранности жизни от смертельного тлена.
… и наоборот - отдалить от себя вещи, все выбросить в волевом порыве, похоронить означало отречение от их «призрачной силы», отрицание фатальной неизбежности смерти…
(Массимо Рекалькати, «Что остается от отца?»)
«Теорема» американского социолога Уильяма Томаса: «Если люди определяют нечто как реальное, оно становится реальным по своим последствиям».
* * *
Английский нейробиолог и нейропсихолог Крис Фрит: «Мы учимся путем предсказаний. Наш мозг предсказывает, что произойдет, когда мы совершим то или иное действие, и учитывает ошибки в своих предсказаниях, чтобы в следующий раз показать лучший результат».
Политика отлична от любой коммуникации. Политика творится не там, где договариваются, а там, где возмущены.
В политике что-то происходит с коммуникацией, как если бы субъекты повреждались.
Политика представляет собой что-то творящееся на некоммуникационной основе.
Александр Смулянский
Сущностью мысли не является сама мысль.
Бадью оперирует процедурами, а не процессами.
Александр Смулянский
Все апокалиптические метафоры Юнгера для Хайдеггера - еще не философия, это сенсация, и они про сущее.
Хайдеггер указывает на то, что Юнгер, описав нигилизм, в языке его описания, в сказании, действует нигилистическим образом. Юнгер говорит о нигилизме образом, который сам подпадает под определение нигилизма.
Своё определение нигилизма у Хайдеггера довольно точное. Нигилизм - это забвение Бытия и концентрация на Сущем. Т.е. концентрация на том, что говорит язык без модуса высказывания.
Александр Смулянский
Ничто - это сущее лишенное бытия.
Виктор Семёнович Бакинский
Мы не выбираем время, но выбираем себя во времени.
Сартр
Мы не выбираем времена, мы можем только решать, как жить в те времена, которые выбрали нас.
Джон Р.Р. Толкиен
У Шпенглера природа подчиняется неким законам, а история - судьбе. Понять историю - это понять судьбу.
У Хайдеггера судьба не названа по имени, не превращается в понятие. Это просто всё что есть в нас до нас.
Скептицизм есть опьянение трезвостью.
Лев Шестов. «Апофеоз беспочвенности» (1905)
Время - горизонт понимания Бытия.
Мартин Хайдеггер
Кто не видит суеты мира, тот суетен сам.
Кто не готов умереть ради собственной чести, тот обретет бесчестье.
Паскаль
По Хайдеггеру (См. «Искусство и пространство») вещи не находятся в пространстве, они формируют пространство.
