Дневник

Разделы

Аморальность как внеморальность может быть не пороком, не развращённостью, а всего лишь ориентацией не на мораль, а на что-то другое, не менее важное, а может и более.

Точно так же, как оператор может снимать на камеру целого человека, а может лишь его руку, ухо, пуговицу на его пальто, так и человек в процессе познания может руководствоваться самыми разными приёмами, в том числе может действовать безотносительно морали, хотя со стороны это может выглядеть чем-то неприличным. Познающий, подобно ребёнку, бывает невинен в акте познания, когда открывается каким-то личностным глубинам и высям. Кьеркегор, Ницше, Цветаева.... - в них было много внеморального. Мораль скучна, она внешняя, а они искали внутреннего. Мораль - не нравственна чаще, чем нравственна, мораль зачастую порочна. Во имя морали, под прикрытием морали люди часто совершают безнравственные поступки. Мораль - ширма, прикрытие лжи и злобы. Мораль лишена любви.

Последние времена, вероятно, будут апогеем моральной безнравственности, морального насилия - под давлением ИИ. Совесть против насилия - эта тема начнёт раскрываться с новой, ещё неведомой человечеству стороны.

Человек живёт свою жизнь, жадно ища смысл её, истину (жизни вообще и свою), а потом однажды обнаруживает что всё - суета сует, всё - не то. Нет ничего того, что он ищет. И чем больше убеждается в том, что нет, тем больше чувствует, что есть, но как-то непонятно где и непонятно как.

Люди все - не те, но даже не те - это те (других не бывает): в них есть и подлинное, и фальшивое. Смотря как глядеть, смотря в каких обстоятельствах, смотря что искать в них...

Зрение видит всё, и это самое  непростое испытание - любить, зная и видя. Хотя... И тут всё двоится, потому что видящий и знающий сам почти не действует, в нём действуют видение и знание, а он свободен. Видеть и знать легко - в этом смысле.

 

Создание космоса для жизни другого - вот дело любящего человека. И оно осуществляется, если осуществляется, почти само собой - силой любви. Любящий творит космос для любимого, вслушиваясь в его глубинную суть. Пародией на это священное действие является человекоугодие - исполнение капризов. Капризы, конечно, тоже есть в любовных отношениях, есть и их исполнение, но не все капризы вписываются в любовь. Любовь не развращает, не губит, а созидает любящего и любимого. 

В любви очевидно  осуществляется нечто, что в православии названо «согласием отцов», только тут речь не о религиозных понятиях, а, скорее, о личностных переживаниях - почти религиозных, кстати говоря, а может и не почти. Именно поэтому в любви нет секса, любовь целостна - она не вычленяет единичное как единичное. И поэтому нет в Боге ни мужеского пола, ни женского - в Боге всё целое.

В последние дни мир станет диктовать. Не зря же сказано, что «дана будет Зверю власть побеждать даже святых». Природа вещей будет извращена в последние дни, а по природе вещей, возможно, так и есть... Хотя, опять же, и по природе вещей - смотря кому диктат или не диктат..

Вызов мира никогда не диктат. Его невыносимость как раз в том, что он ничего не велит. Он молчаливый и из молчания никогда не выйдет, как никогда не кончится ожидание народа, терпение земли. Конец терпения и конец молчания, чего многие хотят и наивно провоцируют, означал бы конец русского мира. 
Владимир Бибихин. «Узнай себя»

Человек может что-то делать или, наоборот, чего-то не делать, потому что не велено: мамой, обществом, регламентом, правилами, законами, инстинктами... Или потому, что не приходило это что-то в голову - не знал, что так можно поступать. Как тут понять кто ты есть сам по себе - без всех социальных подвязок?

Кто я такой на самом деле? Помнится один из персонажей Достоевского отвязался от общественных табу и сразу угодил на каторгу. А потому зарёкся впредь действовать по своему уму, решил довериться общепринятым нормам. Оно и понятно...

И всё же человек всегда хочет выйти за предел. Или хотя бы на предел - чтобы быть живым и настоящим.

Что будет, если отпустить все социальные тормоза? Если оставить человека сам на сам - каким он себя обнаружит? Чтобы позволить себе подобное упражнение в свободе, надо пройти духовную школу самообуздания. Вероятно для этого и было принято в монашеской среде пребывать сначала (до свободы во Христе) в послушании старцу. Надо было выковать духовную форму достаточно надежную и крепкую, правильно скроенную - чтобы человек не погиб в свободе.

Быть, а не казаться духовным человеком во Христе - это быть реально свободным от всего социального шлака отношений, который, словно костыль, удерживает маленького человека от падения в пропасть.

Духовный человек по мере возрастания может практиковать малые прыжки в свободу - чтобы познавать себя таким как есть, чтобы открывать свою природу и, если надо, обуздывать её не абстрактными приемами как было до того (приемами для всех), но работать по индивидуальной программе, учитывая именно свои душевно-духовные дисфункции и повреждения.

Светлана Коппел-Ковтун: Возможно, нормальные - это и есть святые.

Юрий Поздняков: Тут, как мне думается, всё глубже... Имеется ввиду, что если человек начинает делать добрые дела "для галочки", не от души, а ради признания, думая что эти дела и есть святость, что добрыми делами можно стать святым и т.д. Делать добро, помогать нуждающимся и защищать слабых... это НОРМАЛЬНО. Ненормально этого не делать, ненормально декларировать что это святые вещи... мнение моё и не обязательно правильное для всех. Святых на земле нет, если только им был Иисус.

Светлана Коппел-Ковтун: В том и дело, что все мы в чем-то ненормальны. Но кое в чём кое-кто чего-то достиг и стал целостен - в чем-то. Вот Вы из целостности поняли, что норма - помогать нуждающимся не ради смолюбования, а из любви (читай - из целостности). Целостностей много. Христос был совершенен (более любого из нас) - Он целостен вполне. А люди приближаются к этому, идут от одной целостности к другой. Целое способно вмещать бесконечное число разных целостностей. Быть собой вполне - быть нормальным вполне - быть святым вполне - задача, и это нормально для нас. В этом смысле нормален всякий, кто идёт в этом направлении. Человек - это процесс, путь. Он может быть одновременно нормальным и не, и это тоже нормально для нас, согласитесь ;)

Юрий Поздняков: У Вас всё разумно и логично... Но речь, всё-таки, немножечко о другом, а именно о святости. Хотеть изменить мир вокруг себя, стать святым, сделать всех счастливыми... это, во-первых иллюзия, во-вторых, очень опасная иллюзия. Поэтому я отправляю любые добродетели не к святости а к нормальной человечности. Этого требовать от ВСЕХ бесполезно, но для человека - это нормально.

Светлана Коппел-Ковтун: Нормальная человечность - это Христос.

Юрий Поздняков: Это уже святость, идеал, что-то ОЧЕНЬ "запредельное", поэтому Иисус один, если бы это было не так, вокруг давно бы царил МИР, если не рай.

Светлана Коппел-Ковтун: В том и дело, что святость - это нормальное, а не запредельное! Христос пришёл в мир, был человеком - запредельное стало доступным. Мы во Христе - совершенны Его совершенством. И любая нормальность осуществима только в Нём и Его силой. Иначе самость неизбежно мешает.

Юрий Поздняков: К этому, возможно, когда-то человечество и придёт, хотя...

Светлана Коппел-Ковтун: К этому приходит целая личность. Человечество - вряд ли... То есть, в нас есть этот потенциал. У каждого внутри, именно поэтому Вы говорите то, что написано на листе.

Юрий Поздняков: «Человек вообще не меняется. Несмотря на то, что дает себе тысячу клятв. Когда тебя кладут на обе лопатки, ты полон раскаяния, но стоит вздохнуть свободнее, и все клятвы забыты» (Эрих Мария Ремарк. Тени в раю).

Светлана Коппел-Ковтун: Человек редко равен сам себе, тем более в экстремальной обстановке. Но если кто приобщён к полноте, тот имеет внутри себя её опыт и всегда к ней стремится снова и снова. Или, и так бывает, убегает, если чувствует в себе недостаток сил быть вполне.

Юрий Поздняков: Отлично сказано! Спасибо за общение! Каждый человек другому учитель. Мне вот это ещё нравится. 
Софи Шолль: Как может добродетель восторжествовать, когда практически никто не готов пожертвовать собой ради нее? Такой прекрасный солнечный день, а мне нужно уходить.
Немка Софи Шолль, казненная в Германии в 1943 году за распространение антинацистских листовок.
Ее последние слова.

Светлана Коппел-Ковтун: И Вам спасибо, Юрий. Человек человеку - окошко к Богу, в Бога, именно в этом смысле мы учителя другу другу и ученики друг у друга, или - братья и сёстры во Христе. Софи прекрасна, да....

ВК

Интересная мысль. Если присмотреться, то нескромностью (самолюбованием, например, горделивостью и пр.) пропитано почти всё наше человеческое, даже великое. И только самое-самое великое, наверное, свободно от.

Похоже, что личность в принципе не может проявиться нескромным, несокровенным образом; она просто перестает тогда быть собой.
Владимир Бибихин. «К переводу классических текстов»

Ве очень любит детей. Если видит где малышей, всегда направляется к ним. Дети во дворе его обожают, и Ве привык к вниманию и нежности с их стороны. Потому ждёт такого от всех встречаемых детей. 

На днях он резко затормозил всеми четырьмя лапами  возле первого встреченного мальчика лет восьми, стоявшего с мамой. Подошёл к ним, виляет хвостом. Мама умиляется, а я поясняю, что он хочет, чтобы его погладили, потому что привык... и т.д. 

Мама мальчика спрашивает: 

- Хочешь погладить? Смотри какой он милый!

А тот отвечает:

- Не хочу!

Венька ждёт всё-равно - верит в возможность общения. Мимо проходят другой мальчик (примерно того же возраста) с мамой и, как большинство людей, говорят нежности ВЕ. Я к ним с предложением: мол, если хотите, можете погладить - он любит деток. А те и рады - погладили. У всех счастье - и у мальчика, и у Ве, и нас с мамой мальчика. И всё это на глазах у того, другого хорошего, явно доброго мальчика, который просто был не расположен (кажется, он пожалел, что не сотворил себе радость).

Удовлетворённый Ве двинулся дальше по своим собачьим делам, увлекая меня за собой.

Так и живём. Все дети - наши, если только соглашаются стать таковыми. Венька их себе сразу присваивает и начинает охранять. Во дворе у него много закадычных друзяк, которые влюблены в него, и Ве им отвечает взаимностью.

Для восприятия творчества знание биографии автора совершенно не нужно - искусство ценно надличным, а не личным. Но для понимания личности автора, для более глубокого понимания его творчества как авторского пути преодоления личных вызовов, биография автора необходима.

В творчестве ценен свет, добытый автором в личном сражении с тьмой. Свет - общий, один для всех. Свет - это путь к свету. Сам добытый свет несет на себе свойства пути, которые воздействуют непосредственно, не через понимание. Понимание нужно для лучшего усвоения и развития полученной порции света. Понимание нужно для личного творчества, для личного движения, а не для восприятия.

Не всякий, уверовавший в своё величие, смешон. Великий имеет право чувствовать в себе своё величие. Но если кто начнёт наслаждаться СВОИМ величием - любоваться собой, непременно становится смешным. И чем дольше упивается он собой, тем дальше от него величие.

Подлинное величие не знает себя великим, потому что всецело отдано Великому, но оно знает о своей сопричастности Великому.

Люди не умеют любить, не умеют благодарить - и потому не знают цену вещам. Зеленые человечки считают нормальным всё зелёное, синие - синие, серо-буро-малиновые - серобуро-малиновое. Люди-молотки считают, что не молотки - дураки, даже если никогда так не думали. Всё вертится вокруг любви к себе, которая суть нелюбовь.
Чтобы видеть, надо быть благодарным и любить жизнь во всём её многообразии, а для этого надо открыть в себе глаза так широко, чтобы вмещалось целое. Око духа - всеохватно, оно видит, но не судит, потому что не дробит, не сравнивает и не противопоставляет части целого друг другу. Несовершенство части - боль целого, но совершенство части - это всегда задача целого, прежде всего, а не части. Совершенство части результат уравновешивания себя внутри совершенного целого.

Из выше сказанного видно, что корить части за несовершенство - дело несовершенных. Совершенные работают с целым. В социальной плоскости это значит, что работать надо с обществом, прежде всего - хорошо устроенное общество будет производить наилучшие социальные формы для индивидов. В личном аспекте - работать надо на уровне восстановления связи с Целым, т.е. с Богом, как и учит христианство.

Порицающий другого достоин порицания ещё большего, кроме случаев, когда порицание суть не порицание, а упражнение в целом.

В кризис пишутся плохие стихи, но они нужны для прокачки навыка - как подготовка и ожидание хороших. Но в кризис можно написать и что-то большое, настоящее - как преодоление кризиса. 

Плохие стихи суть кризисные, хорошие суть преодоление, прыжок через кризис, за его пределы или хотя бы игнорирование (попробуй проигнорировать пропасть!), прохождение мимо неё как несуществующей. 

Так и живешь от кризиса к кризису, от преодоления к преодолению - от одного хорошего стихотворения к другому, идя путём средненьких.

Доверие  - это когда знаешь, веришь, что ничего дурного на твой счёт другой не думает.

Но это не значит, что другой идеален, что он не ошибается, не творит глупостей. Это не значит и что другой вполне безопасен, потому что человек всегда опасен даже для себя самого. 

* * *

 Оправдательный, а не осудительный взгляд важен, но это не значит, что другой должен стать слепым.

* * *

Завышенные претензии к другому всегда от недостатка познания себя.
Когда же открывается зрение, и человек видит всю собственную несуразность, он легко принимает и несуразность другого.

В алфавите много букв, но когда говорим про А - надо говорить про А, когда про Б - про Б. Иначе запутаться слишком просто.
Не надо эмоционировать вместо мышления. Эмоции мешают чувству.
Сегодня людей нарочно вгоняют в состояние эмоционирования - чтобы они перестали соображать и ослепли к истине. Надо хотя бы себя отслеживать, чтобы по собственному желанию не впадать в эмоционирование без конца и края. 

Эмоционирование вместо мышления - мета времени. Эмоционирующему мышление не доступно.

Люди теряют навык говорить по существу. Это отражается, например, в соцсетях: комментарии сейчас превратились либо в сплошные ахи: Ах! Прекрасно! (имитация великодушия!) или, наоборот, в чёрный пиар - «всё дерьмо, и ты - дерьмо». Это и есть явленное эмоционирование. Говорить по существу  даже потребности нет у большинства, тем более нет навыка и умения.

Весёлое и одновременно страшное время постмодерна характеризуется тем, что шутки, хоть и смешны - серьёзны, ибо реализуются как драмы, а всё серьёзное - шутливо дразнится и кривляется. 

Всё играет - имена, даты, обстоятельства... И ставки в этой жизненной игре - самые высокие, предельные.

Быть серьёзным - смешно (несвоевременно!), быть смешным - трагедия, горе. Всё мимикрирует, имитирует, притворяется и лжёт. Лжет не отчасти, а предельно, сильно, тотально - погибельно.

Никакой стабильности: всё течёт, плывёт, размывается или размазывается, заляпывается, пачкается, разрывается и перекраивается - как бы ни для чего, без цели или, чаще, вопреки цели, в обратном направлении от неё.

Объективно смешон (обманется!) всякий по-привычке опирающийся на размытое, плывущее как на прежнее - твёрдое и надёжное. А смешное - трагично...

* * *

 Все смыслы уплывают вместе с логикой. «Я вас люблю» может быть услышано как «я вас убью». Или наоборот. Враг кажется другом, а друг - врагом. Ненормальное - нормальным, и наоборот. И не просто кажется, а таким действительно становится.

То, что казалось великим и важным, может оказаться незначительным и мелким, а незначительное, наоборот, может оказаться значимым.

Первое дело человека - выживание, он должен справиться - выжить, не умереть. И тут же, параллельно, - он не должен помешать в том же деле другому, а ещё лучше помогать другому - выжить. Любыми доступными ему способами - когда так сложатся обстоятельства, и человек окажется перед выбором помогать или не помогать другому. Второе дело - не сойти с ума. И, опять же, не свести с ума кого-то другого. Третье дело - усвоение прежде накопленного человеческого опыта, приобщение к культуре, образование. И тут снова, разумеется, возникает необходимость помогать в этом другим или, по крайней мере, не мешать. Четвёртое дело - самораскрытие, реализация, развитие, рост, приумножение полученных даров, социальное творчество. И, конечно, помощь в этом другим. 

Наверное можно и по-другому выстроить такую схему, вариантов всегда больше, чем один. Но сопряжение собственной пользы с пользой другого - непременно будет присутствовать в неложной схеме, это базовое правило (условие) человеческой жизни.

Отсюда видно, что люди, создающие препятствия для жизни других, пресекающие пути к внутреннему развитию других, непременно навредят и себе самим.

Человек многогранен, многомерен и, как правило, неравномерен в своём развитии. В чём-то человек силен, в чем-то слаб, в чем-то хорош больше, в чем-то меньше, а в чём-то совсем плох. 

Ради большей равномерности своей личности человек может начать делать упор не на сильные свои стороны, а, наоборот, на слабые - чтобы их развивать. Тогда его действия будут казаться неуклюжими - как если бы человек, привыкший есть правой рукой, стал намерено пользоваться для этого левой рукой. Или если бы кто-то для развития других, обычно мало задействованных, мышц стал ходить спиной вперёд.

Делать? Иногда важнее - не делать. Остановиться, обнаружив себя делающим не то. Остановиться, перестать делать - тоже дело. 

Осудят, скажут: «Не делаешь вот, а должен!». Кому должен? Тому, кто так решил? А кто он мне, чтобы управлять моими долженствованиями?

Не делать - это тоже дело, когда таков выбор.

Неделание бывает активнее делания. Так же дело бывает пассивным, а не активным. Дело как акт - не такое уж частое явление в мире людей. И, возможно, не делать нечто чуждое себе - куда более труд, чем какое-либо лживое, навязанное лжецами, делание

Чтобы верно понимать сказанное (или написанное) другим, важно понять от себя ли говорит говорящий или он с кем-то спорит, кому-то возражает или, наоборот, поддакивает. Или, что хуже всего, он кому-то подражает - повторяет. Авторская, рождённая из себя, а не как реакция на слова другого, мысль совершенно другая по структуре. У неё иной источник и цель во многом иная.

Хотя и на слова другого может отреагировать авторский текст, тогда он остаётся в своих собственных пенатах.

Отличать - дело зрячих.

Всякий человек, когда говорит или действует, не только являет что-то, но и скрывает, защищает что-нибудь своё - сокровище, тайну, проблему, уродство... Иногда - сказку, в которую верит (особенно, если она ложная). Свою правду человек чаще выставляет напоказ, как и свою сказку, когда она правдива. Иногда правду, как и правдивую сказку, прячут от злодеев - чтобы усложнить им совершение конкретно направленных злых действий против носителей сказки. Тогда в сказку могут примешивать обманные, пустые, отвлекающие внимание, элементы. Мудрецам это не помеха - они иначе смотрят и видят, а от козней недобрых дураков этот метод отчасти защищает.

По тому, что человек делает, почти всегда можно понять (или угадать) что он прячет при этом. Хотя не всегда надо это высматривать.  Порой, чтобы сохранить человека, надо ему помочь сохранить и его сказку, даже ложную. Её надо «лечить», оздоравливать по фрагменту, а не выбрасывать всю целиком - он ведь ею живёт и без неё легко погибнет. Слишком стремительное разрушение ложной сказки может убить слабого человека. Однако подыгрывать лжи - действие в любом случае деструктивное, если длится долго и не является временным, щадящим, частичным.

Качество человечности определить сложно: можно по-разному подходить к этому вопросу, опираться на разные ценностные опоры, но одним из самых простых и при этом достоверных методов можно считать воображаемый опыт попадания под власть оцениваемого человека. Хорошо ли будет другому (в умном опыте - мне лично) оказаться в его пространстве, под его доминированием? Что он сделает со мной, как отнесётся - заботливо или нет, насколько личностно, сколько воздуха оставит мне, насколько великодушно будет относиться к моим недостаткам и т.п.

Проверяя себя на хорошесть, важно отслеживать: насколько я не мешаю другому быть собой, развиваться, раскрываться в мире навстречу себе в Боге.

Живое мышление - это своего рода профессиональная деформация мыслящего человека. Мыслящий - ненормален для немыслящего, непонятен, страшен и даже опасен. Немыслящий не готов стать мыслящим, а потому мышление для него слишком травматично - не по силам. У него нет ресурса преодолеть (т.е. преодолевать снова и снова) свою ложность. Ресурс накапливается постепенно в процессе истинного устремления к истине. Жажда истины, любовь к истине -  движущая сила на этом пути. Если человек движим каким-то иным смыслом, он не достигает истины. Другое дело - ещё надо понять, что стоит за словами «жажда истины, любовь к истине», ибо стоящее за ними содержание шире, чем принято мыслить вне мышления, а оно редкий гость даже у специалистов по мышлению (и, возможно, даже реже встречается именно в среде «специалистов»).

Тепло сердечное трудно сохранить посреди ада, когда ад тебя атакует - с одной стороны. С другой стороны именно посреди ада есть великая нужда в победе над ним, т.е. в Боге.

* * * 

Каждый ведёт свою битву, и часто - не на жизнь, а на смерть. Мы должны служить этим людям - какие они есть в реале, а не в нашей голове. Другой вопрос: как? 
Ответ каждый из нас находит свой, но во всяком ответе на первом месте должна быть милость, внимание к другому как живому человеку (а это мало кому по силам). Мы ведь для удобства расчеловечиваем других - они для нас статисты, предметы пользования, а не люди.

* * * 

Смирением только можно попытаться спастись, а оно суть ПОНИМАНИЕ как всё есть на самом деле - о себе понимание (мы полны фантазий о себе), и истории (а тут поле политических битв, где всё неправда), и каждого человека, который встретится на пути (не шаблонное, а живое - во Христе). 

Главный труд, мне кажется, быть живыми во всех смыслах. Остальное - сколько может осилить человек. И Бог управит, где мы сами не можем. 
Познавший себя, свою немощь, научается не корить себя за ошибки. И других не корит - потому что знает как трудно быть безукоризненным (невозможно!).

* * * 

Важно смотреть в себя и видеть свою собственную ложь. Охотник за своей ложью не так страдает от лжи других, несмотря на то, что её всегда много вокруг. 

Трудно, когда ложь направлена на тебя и против тебя, когда ложью атакуют со всех сторон на социальном уровне. Но чем труднее, тем очевиднее неизбежность такого хода вещей и тем, кажется, проще не требовать умозрительной нормы, которой никогда в мире не было - она возможна только в голове и в Царствии Небесном. Требовать её можно только тот себя, и то - без излишней ретивости (т.е. без гордого самомнения).

* * * 

Не надо требовать внутри себя к себе иного отношения от других, чем есть. И станет легче. Тяжело, когда ожидания не совпадают с действительностью.

 

 

Что есть истина? Как к ней приблизиться? Как открыть её в себе? Как не оскорбить истину?

Эти вопросы у «специалистов» всё чаще заменяются другими: Кто даст больше денег, чтобы назвать его мнение истиной? За что сегодня платят - куда идти? Кого надо обгадить, чтобы сказаться своим правильным людям?