Москве

1.

Первородство — на сиротство!
Не спокаюсь.
Велико твое дородство:
Отрекаюсь.

Тем как вдаль гляжу на ближних
Отрекаюсь.
Тем как твой топчу булыжник — 
Отрекаюсь.

*

Как в семнадцатом-то
Праведница в белом,
Усмехаючись, стояла
Под обстрелом.

Как в осьмнадцатом-то
 —  А? — следочком ржавым
Все сынов своих искала
По заставам.

Вот за эту-то — штыками
Не спокаюсь!  — 
За короткую за память
Отрекаюсь.

Драгомилово, Рогожская,
Другие...
Широко ж твоя творилась
Литургия.

А рядочком-то
На площади на главной,
Рванью-клочьями
Утешенные, лавром...

Наметай, метель, опилки,
Снег свой чистый.
Поклонись, глава, могилкам
Бунтовщицким.

(Тоже праведники были,
Были, — не за гривну!)
Красной ране, бедной праведной
Их кривде...

*

Старопрежнее, на свалку!
Нынче, здравствуй!
И на кровушке на свежей — 
Пляс да яства.

Вот за тех за всех за братьев
 —  Не спокаюсь!  — 
Прости, Иверская Мати!
Отрекаюсь.

12 января 1922

2.

Пуще чем женщина
В час свиданья!
Лавроиссеченный,
Красной рванью
Исполосованный
В кровь-
Снег.

Вот они, тесной стальной когортой,
К самой кремлевской стене приперты,
В ряд
Спят.

Лавр — вместо камня
И Кремль — оградой.
Крестного знамени
Вам не надо.
Как-
Чтить?

Не удостоились "Со святыми",
Не упокоились со святыми.
Лавр.
Снег.

Как над Исусовым
Телом — стража.
Руки грызу себе, — ибо даже
Снег
Здесь

Гнев. — "Проходи! Над своими разве?!"
Первою в жизни преступной связью
Час
Бьет.

С башни — который? — стою, считаю.
Что ж это здесь за земля такая?
Шаг
Врос.

Не оторвусь! ("Отрубите руки!")
Пуще чем женщине
В час разлуки  — 
Час
Бьет.

Под чужеземным бунтарским лавром
Тайная страсть моя,
Гнев мой явный — 
Спи,
Враг!

13 января 1922