Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Хула на Духа (Мф. 12:31) — это выбор противного Ему в Его присутствии.
Мир стоит, пока существуют чудаки. Когда останутся только умники — мир рухнет.
С людьми одиночества больше, чем в одиночестве.
Все аутентичные, т.е. рождённые, а не просто повторённые за кем-то мысли порождают в людях, способных к мышлению, свои мысли. Верная мысль порождает другую верную мысль — бесконечно.... Мысль всегда рождает мысль.
Лик и лицо — не прямо связаны, порой лицо прекрасно у безликих, потому что они его хранят пуще всего на свете, более, чем Бога и ближнего. Нерастраченная ни на кого красота — это совсем другая красота, чем та, что отдана и, нередко, попрана за это.
Россия и Антироссия — в чём разница? У них Христос разный.
Поэт даёт вещам правильные имена, узнавая их от самих вещей. Люди же, корысти ради, часто творят со словами обратное — запутывают смысловую нить, а не распутывают, «наводят тень на плетень».
Человек человеку — стихия.
Даже там, где один большой даёт, а другой малый принимает, возможно равенство величий. Благодарный берущий равен бескорыстно дающему. И корыстно/кичливо дающий меньше благодарно берущего.
Дружба — это равенство величий.
Чтобы начать говорить, надо перестать болтать. Но как только соберёшься говорить, непременно начнёшь болтать. Говорение — это молчание, и оно у каждого своё. Молчание — своё, а не говорение...
Отчего мне так душно? Отчего мне так скучно?
Я совсем остываю к мечте.
Дни мои равномерны, жизнь моя однозвучна,
Я застыл на последней черте.
Только шаг остается; только миг быстрокрылый,
И уйду я от бледных людей.
Для чего же я медлю пред раскрытой могилой?
Не спешу в неизвестность скорей?..
Нет, Ночь! Когда душа, мечтая,
Еще невинно-молодая,
Блуждала — явное любя,
Казалось мне, что ты — святая,
Но блекнут чары, отпадая, —
Старуха, страшная, седая,
Я отрекаюсь от тебя!
Ты вся — в кошмарностях, в разорванных мечтаньях,
В стихийных шорохах, в лохмотьях, в бормотаньях...
Я – изысканность русской медлительной речи,
Предо мною другие поэты – предтечи,
В впервые открыл в этой речи уклоны,
Перепевные, гневные, нежные звоны.
Я – внезапный излом,
Я – играющий гром,
Я – прозрачный ручей,
Я – для всех и ничей.
Переплеск многопенный, разорванно-слитный,
Самоцветные камни земли самобытной,
Переклички лесные зеленого мая,
Все пойму, все возьму, у других отнимая...
Мой знак – человек на коне.
Без хлыста. Ибо конь его – птица.
Ибо конь его – ветер, зарница.
Задрожавшая вражья бойница.
Без хлыста. Но с мечом. И в огне.
Но с мечом! Ибо силен дракон.
Он с мечом. Ибо змей многоглавый,
Многозвенный, весь сборный, лукавый.
Завладел, на минуту, державой.
Но счервится, заслышавши гон.
Перезвон. Перескок. Переступь.
Вся дорога до логова взрыта.
Разыграйся четыре копыта.
Разгремитесь над цепким сердито,
Загоните чудовище вглубь...
Вседневность Солнца – моя твердыня.
Настанет утро, оно взойдет.
Так было древле. Так будет ныне.
И тьме, и свету сужден черед.
Вперед уходят все сочетанья,
Хотя по кругу идет узор.
Что было, было. Тут нет гаданья.
Что будет, будет. Бесплоден спор.
От гор высоких – густые тени.
Из гроз сгущенных – повторный гром.
Но есть исход нам из всех сцеплений.
Есть быль, давно ей был нужен – слом...
Будем как Солнце! Забудем о том,
Кто нас ведет по пути золотому,
Будем лишь помнить, что вечно к иному,
К новому, к сильному, к доброму, к злому,
Ярко стремимся мы в сне золотом.
Будем молиться всегда неземному,
В нашем хотеньи земном!
Будем, как Солнце всегда молодое,
Нежно ласкать огневые цветы,
Воздух прозрачный и все золотое.
Счастлив ты? Будь же счастливее вдвое,
Будь воплощеньем внезапной мечты!..