Эту мысль я нашла у Василия Ключевского: «Умный тем отличается от дурака, что когда оба разозлятся, умный становится дураком, а дурак умным» (Афоризмы и мысли об истории). Поверим Василию Осиповичу, выдающемуся русскому историку, академику, профессору Московского университета и Московской духовной академии, остроумному мыслителю, и попробуем понять, что он имел в виду. А поможет нам в этом Константин Владимирович Яцкевич, православный кризисный психолог, преподаватель нравственно-ориентированной христианской психологии в Школе катехизаторов Минской Епархии Белорусской Православной Церкви.
— Что умный во гневе становится дураком — неудивительно, но действительно ли гнев делает умным дурака? Почему? О каких дураках тут речь?
— Да, с точки зрения святоотеческой психологии гнев, как страсть души, полностью закрывает или блокирует ум. Кстати, именно это и есть главная причина того, что большинство чудовищных правонарушений, преступлений и проступков совершается в состоянии гнева, как сильнейшей страсти души, данной ей изначально только для защиты (правды), но извращённой эгоизмом до полной противоположности в виде бесконтрольной ярости и агрессии. Это же и ответ на вопрос о том, почему бесстрастие — это высшее состояние ума, не отягощённого страстями.
Что же касается обратного утверждения о том, что разозлившийся дурак становится, вдруг, «умным», то тут не всё так просто и однозначно с точки зрения святоотеческой православной психологии. Если точнее, то дурака может понести куда угодно и совсем не обязательно, что именно к уму. Дурака может понести и от ума, ведь как известно — «дураку закон не писан». Но если всё же предположить, что разозлившегося дурака понесёт к уму, то при этом с точки зрения православной психологии может произойти следующее: злость может просто мобилизовать внутренние силы дурака (ум, чувство, волю) и тогда «дурак» может просто войти на короткий миг в ясное и трезвое состояние, т.е. буквально на миг поумнеть. Как-то так, но повторяю, — есть одинаковая вероятность того, что дурака может понести и от ума.
— Мы как-то говорили о модулях поведения, заложенных в каждом из нас. Может быть Ключевский имел в виду именно это: модули, которыми обычно пользуется умный человек — не для гнева, потому от злости умный становится совершенно беспомощным, как бы глупым, действующим неразумно или вообще «парализованным», не способным действовать?
— На этот счёт есть цитата святителя Феофана Затворника: «Владей чувствами, особенно зрением и слухом, свяжи движимость, держи язык. Кто не обуздывает сих трёх, того внутреннее в расхищении, в расслаблении и плене, того даже нет внутри; ибо это суть проходы души изнутрь вовне, или окна, выстужающие внутреннюю теплоту» (Путь ко спасению. Краткий очерк аскетики). Здесь конкретно говорится о том, что зрение, слух и речь (язык) — это каналы по которым вытекает или исходит вся энергия души.
На этот счёт есть ещё более конкретная цитата, касающаяся именно характера действия телесных чувств и страстей на основные силы души (ум, чувство, волю): «Их (телесные чувства) разделяют по разрушительным действиям на высшие силы человека (ум, чувство, волю). Так, одни погашают ясность сознания, как-то: удивление, изумление, увлечение внимания, испуг; другие подрывают волю, как-то: страх, гнев, ретивость; третьи наконец терзают самое сердце, которое то радуется и веселится, то скучает, скорбит, досадует и завидует, то надеется и отчаивается, то стыдится и раскаивается или даже попусту мятется мнительностью» (свт. Феофан Затворник, Начертание христианского нравоучения, Р.10).
Исходя из цитат святителя Феофана очевидно, что речь идёт более не о «модулях», а о базовых свойствах отдельных телесных чувств (гнев, ярость, злость и т.д.) автоматически блокировать ум, чувство, волю через выброс соответствующих ферментов. Кстати, именно этим и занимаются все экстремалы, играющие на своих чувствах и получающие тот же «наркотик» в виде выброса адреналина.
— В таком случае дурак — это почти подлец, если расправляет свои «крылья» только от злости?
— По всей видимости, не столько «подлец», сколько жертва взыгравшей в нём страсти. Подлость себя хотя бы частично осознаёт в своей подлости и оттого особенно коварна и изощрённа, а расправивший «крылья» дурак — это просто слепая стихия взыгравшей страсти, которая вообще непредсказуема. Святые отцы говорят, что смысл можно искать только в добродетелях, поскольку они подчиняются уму, а в страстях искать логики нет смысла, ибо там самого ума нет.
— У Ключевского есть ещё одна мысль: «Животное по инстинкту, не имея разума, поступает разумно; человек, пользуясь разумом, умеет поступать неразумно вопреки инстинкту». Это тоже о модулях, если инстинкты — набор модулей? Неразумность тут — результат свободной воли, выход за пределы инстинкта?
— Слово модуль в данном случае не совсем подходящее, к тому же мы очень мало знаем о подлинной природе инстинктов и когнитивной сфере животных. Есть много ничем и никак необъяснимых фактов, когда животные демонстрируют примеры высочайшей осознанности, например, обезьяна, реанимировавшая на глазах у толпы людей сородича, получившего удар током, через массаж, искусственное дыхание и погружение в воду. Откуда она могла это «знать», если действовала целенаправленно? Или видео, облетевшее весь интернет, где воробей приводит в чувства на протяжении нескольких минут своего собрата, ударившегося в стекло витрины и потерявшего сознание, а затем оба улетают. Есть и аналогичные примеры неразумного поведения, причём, высших животных — китов и дельфинов, когда они, следуя инстинктам и магнитным линиям земли, как навигационным ориентирам, упорно плывут на пляжи и погибают на мели, а невежды преподносят это как «самоубийства» или «знамения апокалипсиса», хотя, в отличие от человека, любое животное до последнего издыхания будет бороться за свою жизнь. Именно поэтому любой инстинкт не так прост по природе, как нам бы того хотелось.
Животное по инстинкту в действительности поступает не столько «разумно», сколько «целесообразно», т.е. согласно главной цели и к тому же у животного нет разума и абстрактного мышления с набором высших страстей (тщеславия и гордости). Именно поэтому животное весь свой когнитивный потенциал через инстинкт мобилизует прямо на цель, не застревая в страстях. Отсюда и видимая нами «разумность» и эффективность, а вот человек, включая не инстинкт, а логическое мышление, поражённое страстями, погружается в сложную систему поиска личных выгод и интересов. Отсюда и бесчисленное число заблуждений и усложнений, приводящее к разумной «неразумности».
— Получается, что человек, стоящий над инстинктом, как бы сам пишет для себя программные модули и потом по ним действует? Отсюда и глупость умного во гневе — нет проложенной колеи, нет опыта и знания как действовать, нет внятной модели поведения в дурной ситуации....
— Человек, причём любой, до самого основания поражён страстями тела, души и духа (ума) и нет бесстрастных в современном падшем мире. Отсюда и стремление человеческого рассудка, особенно светского, к обыгрыванию и усложнению всего и вся через призму своей страстности, а не добродетельности и простоты.
Святоотеческая психология на этот счёт владеет совершенно чётким душевно-духовным знанием о том, что в падшем (телесном) состоянии у человека доминируют одни только страсти. В обращённом состоянии (душевном) наступает относительный баланс страстей и добродетелей и только в совершенном и бесстрастном состоянии (духовном) — человек из области страстного рассудка переходит к своему высшему разуму и уму.
«Три состояния жизни признал разум: плотское, душевное и духовное. Каждое из них имеет свой собственный строй жизни, отличный сам по себе и другим неподобный.
Плотское устроение жизни то, когда всецело предаются удовольствиям и наслаждениям настоящей жизни, ничего не имея из душевного или духовного устроения, и даже не желая стяжать то.
Душевное стоит в средине между грехом и добродетелью, когда пекутся о довольстве и здоровье тела, и заботятся о славе человеческой, равно и труды по добродетели не отметают, и избегают дел плотских, не прилежат ни к добродетели, ни к греху: к добродетели, по причине несладости ее для них и притрудности, а греху, из за страха лишиться человеческих похвал.
Духовное же устроение — то, когда не изволяют иметь ничего из первых двух и не допускают худа, отличающего каждое из них, но, будучи свободны от того и другого, на посребренных крылах любви и бесстрастия, перелетают чрез оба состояния, не позволяя себе делать ничего из запрещённого» (преп. Никита Стифат, Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума).
— Говорят, что с дураком лучше не связываться — сам дураком станешь, и в Священном Писании мы находим аналогичный совет — «с преподобным преподобным будешь, со строптивым развратишься» (Пс. 17:27). Однако в жизни постоянно приходится общаться с людьми, с которыми становишься хуже, деградируешь. Православный человек склонен во всём винить себя, и это зачастую верно, но всегда ли? Если общение — это уподобление, то как не испортиться в дурной компании?
— Это вопрос из области «высшей» православной психологи. В действительности любой контакт предполагает связь с чем-либо и обусловливание чем-либо. Именно поэтому в психологи и супервизии есть понятие переноса и контрпереноса. Православному человеку, не имеющему достаточно совершенной и развитой когнитивной сферы (ума), для избежания смятения нужно стараться воздерживаться от контактов с заведомо несносными, негативными и провокативными людьми, придерживающимися иных взглядов. А вот усовершившимся в вере, православной психологии и мировоззрении, а также катехизаторам, бывает зачастую даже полезно подискутировать в поисках истины с крепкими умственно оппонентами, если при этом имеет место не голое соперничество «око за око и зуб и за зуб», а заинтересованное исследование. Святоотеческая психология говорит, что любое здравое духовное рассуждение и богомыслие обогащает душу, а преподобный Исаак Сирин любое рассуждение о Боге считал «молитвой» и обращением ума горе́. Поэтому не нужно из православия и православной психологии делать когнитивно ущербной модели «камерного» религиозного сознания и человеческого мышления, которое не способно давать ответов на любые вопросы и вызовы времени. Я убеждён, что практическое христианское мышление и мировоззрение — это самая совершенная модель когниции, которая, как самое чистое зеркало, наиболее верно отражает устройство мира и место в нём человека, как образа и подобия. А уж кто и как преуспел в развитии и формировании практического христианского мышления — это другой вопрос.
— Очень часто причина дурного поступка человека — в нём самом, но не так уж редки случаи, когда окружающие люди становятся виновниками падения и деградации того или иного несчастного. Мы ведь любим выглядеть хорошо за чужой счёт, подтолкнув нетвёрдо стоящего, вместо того, чтобы поддержать его. Здесь причина тоже в наработанных модулях?
— Не совсем. С точки зрения святоотеческой психологии и заповедей Евангелия, «врагов» в их чистом виде у православного христианина не существует, как и не даётся христианину испытаний (искушений) не по силам. Всё имеет своей целью становление, укрепление и совершенствование для перехода от несовершенства к совершенству или из «ветхого» состояния к «новому», а в этом переходе неизбежны и страдания и падения, но в распоряжении каждого христианина есть силы его души (ум, чувство, воля), есть ближние (братья и сёстры), есть незримое небесное воинство и промысел Божий, есть Церковь Христова и Сам Господь. Так почему же тогда люди виновниками предпочитают видеть и рассматривать одних только других людей с их «наработанными модулями»? Да, есть несносные люди и действующие через них страсти, за которыми стоят незримые искусители от царства тьмы, но…
Воинство Христово было, есть и будет многократно сильней. Поэтому не нужно искать простых объяснений для оправдания чьего-то маловерия, лени, слабости и изнеженности. Никто не может «заставить» человека деградировать и тем более никто не может ничего сделать с православным христианином, у которого в сердце есть Христос. Именно поэтому за все падения и искушения нужно уметь быть благодарным «врагам» и жизни, поскольку только они и дают нам понять — кто мы есть по существу и чего мы стоим в жизни и в нашей вере.
— Да, но всё же мы всегда толкаем ближнего либо вверх, либо вниз. Или убиваем его и себя равнодушием. То есть, задача сводится к тому, чтобы:
а) никого не толкнуть вниз - как минимум;
б) устоять самому, если кто-то толкнул;
в) быть благодарным и друзьям и врагам — каждому за своё.
Очевидно, быть по-настоящему добрым и умным сложнее, чем мы привыкли думать. В чем же секрет устойчивости человека в добре?
— «Секрет»… в состоянии души и доминировании добродетелей (любовь, смирение, трезвение, радость, кротость, нестяжание, целомудрие, воздержание и т.д.) над страстями (гордыня, тщеславие, уныние, печаль, гнев, сребролюбие, похоть, чревоугодие и т.д.), а это может быть только у того, кто проделал фронт работы по очищению души от страстей через покаяние, послушание, молитву и пост.
Кстати, в современном православии понятие «добра» уже начинает искажаться и приобретать гуманистические, светские и человекоугоднические оттенки. В святоотеческой психологии понятие добра в подлинном его виде, не душевном, а духовном, имеет место в связи с т.н. высшими добродетелями — не человеческой, а божественной природы. Этих добродетелей четыре. «Итак четыре есть начальных добродетели: мудрость, мужество, целомудрие и правда и восемь есть других качеств, происходящих от излишества или недостаточности их и по сторонам их близко следующих, которые у нас именуются и почитаются пороками» (Св. Григорий Синаит, Добротолюбие, Т.5).
— Добрый и есть — умный?
— Почти, не считая того, что над подлинной добротой и добродетельностью души нужно трудиться и работать над искоренением страстей почти всю жизнь. Телесный ум, наделённый богатой фантазией и воображением, может без труда сделать себя «добрым» за одно благое дело или милостыню, а духовный ум и после тридцати лет послушания, поста и молитвы видит одни свои страсти и грехи, бесчисленные как песок морской. «Те умны, которые могут ясно различать добро от зла» (свт. Антоний Великий, т. 2).
Беседовала Светлана Коппел-Ковтун
07/07/2016
Сайт Светланы Анатольевны Коппел-Ковтун
Оставить комментарий