Что плохого в самости кота? Ничего! А что плохо в самости человека?

1

Самость для православного человека — ругательное слово. Но что такое самость? Это то, чем кекс, например, отличается от арбуза, а бегемот от муравья или камня. Без самости мы не отличим одно от другого. Тогда непонятно за что самость ругают. А понять это важно ещё и потому, что современные социальные технологии, искривляющие сознание, ориентированы на самость и работают с самостью.

Что плохого в самости кекса? Ничего. Что плохого в самости кота? Ничего. Что плохо в самости человека? Она противится Богу1. Чтобы стать Христовым, надо прорасти сквозь самость, выйти за её пределы2. Человек призван стать больше себя как человека — стать богом. Более того, быть человеком он не может иначе, как на пути становления богом — такова его природа. Только дерзание присвоиться вечности, приобщиться к вечному превращает человека в человека — как зов Божий сотворил человека из обезьяны.

Важна жажда прекрасного, жажда исполнения вечных ценностей, стремление их воплотить в жизни, реализовать на практике преображает человека в человека. Тот же, кто застрял на уровне самости, остаётся лишь продвинутой обезьяной, которая имеет потенциал движения и вверх и вниз — ниже обезьян. У обезьян такого вектора нет, обезьяна, как и трава, капуста, кекс или камень всегда равна себе и только. Человек же, чтобы действительно быть человеком, должен стремиться за пределы человека3. И если на прежнем историческом этапе мы росли ввысь, преодолевая свою самость (это и было историей человечества), то теперь нас развернули вспять — вниз, и на этом историческом этапе мы преодолеваем свою самость (тождество себе) в движении вниз.

2

Человек, который не творит ничего дурного потому, что боится богов/Бога, безусловно лучше того, что делает гадости, потому что не верит в богов. Однако зададимся вопросом: выше ли он того, кто не творит гадости по личным внутренним причинам — потому что совесть не велит (хотя и в богов/Бога не верит)? Это ведь очень важно увидеть: не выше! Более того, если причина доброго поведения — внешний авторитет и/или закон, то со сменой внешнего авторитета и/или закона неизбежно изменится и человек. А послушный совести человек — послушен Богу, независимо от того, понимает он это или нет.

История идёт таким путём, чтобы это стало очевидным и возможным. Религиозные подпорки внешнего и внутреннего человека — различны, внутреннего человека с какого-то исторического момента можно и нужно растить без опоры на внешний страх богов4, чтобы причина поведения коренилась внутри, а не вовне. 

Вероятно, Бог как внешний закон умер в человеке для того, чтобы не мешать расти Богу внутри человека — Богу, который не вовне, а внутри, который суть не палка закона, а любовь,  воздух,  жизнь. Время внешнего прошло5.

* * *

И в этом смысле ризома -  верное олицетворение процесса, реализуемого в постмодерне, но суть его не в устранении вертикали (Бога), а в утверждении, только не вовне, а внутри. На ризоме как веточки наравне с недоразвитыми человеками будут вырастать и сверхчеловеки, люди-боги, несущие в себе вертикаль (речь не о «богах» технического порядка, но естественного, Божьего — пока техническими средствами возможность этого не устранят). Как только возможность быть Божьим человеком исчезнет, исчезнет, вероятно, и  сам мир, чтобы явился Христос.

(А может быть на дне человека, когда мы все дойдём до этого дна путём распада, обнаружится Христос как основание. Второе пришествие будет неким естественным процессом, логически вытекающим из всего предыдущего. В обществе ведь происходят процессы, аналогичные процессам в науке, а там вещество всё время дробят и дробят, пытаясь обнаружить основание мира).

3

Дерево сильно своей тягой в небо. Эта тяга создаёт дерево. Оно растёт в земле, многие деревья корнями своими едины (например березовая роща — едина на уровне корней, деревья соединены в единую систему и поддерживают друг друга). Корневища березовой рощи — та же ризома, но она возможна только потому, что есть вертикаль.

Отказ от вертикали — это ликвидация и той ризомы, что связана с вертикалью. Значит, ризома, оторванная от вертикали, может существовать только как иная ризома, иное корневище. Это и есть антихрист: горизонтальное единство вне вертикального. Природное единство без вертикального измерения невозможно — люди едины в Боге, только в Боге! В человеческом нельзя быть единым — только в новом, технологическом единстве, лжеединстве по сути, антиединстве, антихристианстве....

Ризома — это антихрист.

* * *

Люди встречаются в вертикали — не в горизонтали. Встреча в горизонтали возможна только за счёт наличия вертикали. Для встречи с другим надо выйти за свои пределы — в вертикаль. Если устранить вертикаль, встреча в горизонтали станет невозможной. Только если не создать другую, новую, техногоризонталь, имитирующую вертикальную трансценденцию, и соединить всех механическим образом в горизонтали.

4

Когда мы выбираем свой ценностный набор — сердцем а не умом выбираем. Сердце — центр нашего мира и нашей личности — оно вписывает жизнь человека в определённый набор поведенческих алгоритмов, который и делает выбор в пользу Христа или Антихриста.

Человек может верить в то, что является христианином, а на самом деле сердце его служит идолу богатства и потому снова и снова выбирает мамону и Варавву: двум «господам» нельзя служить одновременно.

* * *

К святому и чистому человеку зло может приблизиться только через социальное — иначе никак. Социальное — словно ахиллесова пята в святом. Поэтому юродивые Христа ради сбрасывают с себя человеческое социальное (толпу), кроме Христового (народ во Христе). 

«Толпа есть собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету» (Виссарион Белинский).
«Н​​​​арод составляют святые, а не толпа людей» (свт. Иоанн Златоуст).

Подменённое социальное наших дней вплотную приблизилось к возможности узаконенной атаки на святых.

Социальное природное (ветхая природа, толпа), социальное конструкт (культура), социальное во Христе (новая природа) — это разное социальное. Конструировать социальное можно и вверх, и вниз.

* * *

Антихрист — это антижизнь, как Христос — Жизнь. Антихрист — это топливо из мёртвой рыбы, это европейские коровы с дыркой в боку — для удобства фермеров, это законодательный запрет кормить голубей и многое другое, что противоречит правилу сохранения жизни и заботы о её сохранении.

Христос говорит: Я — Путь, Истина и Жизнь. Об антихристе следует мыслить как о закрытии путей в жизнь, о лжи на месте истины и противодействии жизни.

* * *

Нет такой истины, которую нельзя было бы переврать. Достаточно утратить объёмное восприятие, чтобы истину превратить в нечто плоское и глупое, вплоть до противоположного — в ложь.

Сегодня надо быть предельно внимательными именно к тому, чтобы не утрачивать объёмность мышления. Надо стараться максимально приблизиться к целостному восприятию. Время подмен — это не просто наименование времени, это его суть, его реальность, а значит видеть подмены крайне важно. Надо понимать в чём они и зачем осуществлены, а для этого надо знать истину как опыт.

Может ли человек знать опытно истину? Только Христом и во Христе. Христос — Истина, это актуально для времени подмен, когда всё истинное будет вытеснено и замещено подделками. Христос — Истина, Путь и Жизнь — как раз в этом смысле слова.
Христос — Истина, без общения с Ним опыт истины недостижим.

* * *

Сидим с подругой в кафе и беседуем на тему постмодерна. Перед нами белые квадратные тарелки.
— Вот, говорю, — эта белая тарелка. Мы не видим из каких именно атомов и молекул она создана, мы не воспринимаем микро- и наноуровень. То же самое можно сказать и о социальных явлениях. А ведь на уровне «нано» мы можем превратить в такую «тарелочку» что угодно  —  на уровне тарелочки (душевность) подмены будут незаметны.  Сейчас, благодаря технологиям, все душевные люди на уровне «тарелочки» — разные, а на уровне структур (духовно) — одинаковые, как под копирку (это и есть свидетельство воздействия технологий). То есть, все вписаны в одну алгоритмику — очень узнаваемую, и не выходят из неё ни при каких обстоятельствах. Это значит, что люди утрачивают свою природную самость («кекс» перестаёт быть «кексом») и усваивают вместо неё некий обезличивающий конструкт (ложную самость).
Свободны — те у кого нет этих привнесённых структур, но их очень мало.
Повторюсь, технологии ловят человека за самость. У кого она не взята под контроль личности, т.е. у кого самость царствует на месте Христовом, не могут сопротивляться этому воздействию и не могут видеть, наблюдать его (чтобы видеть надо быть вне его).

* * *

Сломанная другими человечность любима Богом не меньше, а то и больше, чем здоровая, неповреждённая — раненый человек нуждается в повышенной заботе. Богу неприятны лишь богопротивные повреждения.

Всё, чем люди кичатся, к чему стремятся, что у них высоко и ради чего они калечат других — противно Богу, «Бог гордым противится».

Нынче готовится и отчасти осуществляется глобальное и массовое повреждение человечности как таковой — дело богопротивного антихриста. Человечность приносится в жертву идолу антихриста пока не прямо, а косвенно, неявно, но суть от этого не меняется.

5

Зломыслие — главный диагноз, который характеризует современного человека и время, в котором живём. Злая трактовка другого — уже обыденность, т.е. по умолчанию мы видим другого придурком. Нормальный — это только похожий на меня другой, т.е. я сам — нормальный, только я сам и всё моё. Другой как другой уже не воспринимается в своей другости. Он обвиняется и отторгается. Это базовый алгоритм взаимодействия. Он же — причина плоскоумия и потери способности мыслить.

Зломыслие — откуда оно взялось? Из двух источников: 1) ветхая природа душевности, всегда склонная к самомнению и надменному взгляду на другого,  2) искривляющие сознание технологии, делающие ставку как раз на самость (через самость производится порча человечности).

Другой как другой уже обесчеловечен.

* * *

Вторая базовая проблема — статика вместо динамики в мышлении. Но это обычная проблема — она всегда с нами. 

Познание вытеснено процессом приклеивания ярлыков. Для познания важен диалог, для познания нужен другой как другой. Для приклеивания ярлыков нужен только я сам и набор ярлычков.

* * *

Вместо того, чтобы искать возможность «поднять» ближнего, хотя бы в своих собственных глазах, люди ищут возможность «опустить» ближнего. Потому технологии, «опускающие», а не поднимающие человека как такового, работают в том же направлении, что и базовые алгоритмы ветхой природы, только доводят это качество до абсолютных показателей.

Дневники 22 июня, 23 сентября 2019; 4, 8, 11, 12, 14 сентября 2020

----------

1 Этим и отличается ветхий человек от нового, во Христе;

2 Это и значит «умереть для мира»;

3 В этом правда и неправда Ризомы*. Неправда в том, что утрачен вектор движения в вечность как таковую, хотя никто не препятствует стремиться к вечности в себе или вечности в другом (горизонтальные связи). Но в том и дело, что горизонтальная вечность с утратой вертикали тоже исчезает, потому мир постмодерна обречён;

*Ризома (фр. rhizome «корневище») — одно из ключевых понятий философии постструктурализма и постмодернизма, введенное Ж. Делёзом и Ф. Гваттари в книге «Ризома. Введение» (1976) и призванное служить основанием и формой реализации «номадологического проекта» этих авторов. Авторы различают два типа культур, сосуществующих в последней трети ХХ века, — «древесную» культуру и «культуру корневища» (ризомы). Первый тип культуры тяготеет к классическим образцам, вдохновляется принципом мимесиса. Искусство здесь подражает природе, отражает мир, является его графической записью, калькой, фотографией. Символом этого искусства может служить дерево, являющее собой образ мира. Воплощением «древесного» художественного мира служит книга. С помощью книги мировой хаос превращается в эстетический космос. «Культура корневища» лишёна центра и единого кода-«Генерала» и в силу этого обладающей повышенной креативной мобильностью и вариативностью. Её воплощением является постмодернистское искусство. Если мир — хаос, то книга станет не космосом, а пульсирующим хаосмосом, не деревом, но корневищем. Книга-корневище реализует принципиально новый тип полиморфных, нестабильных эстетических связей. Все её точки будут сопряжены между собой, но связи эти бесструктурны, множественны, запутанны, они то и дело неожиданно обрываются. Книга эта будет не калькой, а картой мира, в ней исчезнет смысловой центр (см. «Постмодернизм в эстетике» д.ф.н. Надежды Маньковской);

4 «В любви нет страха»;

5 Внешний Бог — Бог который ищет внешнего человека, внутренний Бог ищет внутреннего человека. Просто меняются акценты и доминанты. Сложность в том, что человек живёт целым,  теоретическое разделение на внешнего и внутреннего — конструкция ума. И этому совокупному человеку предстоит драться за свою подлинность, предстоит отстаивать или предавать себя внутреннего вместе со своим внутренним богом.