Поэт, эссеист, публицист, автор сказок для детей и взрослых
Рецепт хранения в себе человечности прост: храни её в другом! Тот, кто готов предать человека в другом, уже предал его в себе.
Замысел меня находит, а не я нахожу замысел.
Самое страшное, когда человек становится лишним предметом (мало того, что предметом, так ещё и лишним), когда не находит себе места в самом буквальном смысле слова. Порой достаточно пяди земли в чужом сердце, чтобы человек устоял, не погиб, даже если в материальном мире места для него больше нет. Но если нет и сердца, готового стать пристанищем для души, тогда она считай погибла. Именно это случилось с Цветаевой.
Для беседы надо входить на территорию размышляющего, а не сидеть на своей. На своей понимаешь только себя. Как входить на территорию другого? Снимая свои дорожные сапоги, как минимум. Смотреть глазами другого — искусство, которым владеют только свободные.
Счастье — такая штука, которая должна храниться высоко — т.е. на таком бытийном этаже, куда ничто низменное (ни моё, ни чужое) не в состоянии дотянуться.
Злодей злодея видит в каждом, а добродетельный — добродетельного.
Контекст важнее текста, потому что один и тот же текст в разных контекстах означает разное и, порой, противоположное. Один и тот же текст в одном случае может быть — истиной, а в другом контексте — ложью.
Мысль думают состоянием, а не умом — целым человеком думают. Мысль думают всей своей жизнью.
Хайдеггер говорил, что язык — дом бытия. Но сам язык, вероятно, порождение Луча. Луч — дом бытия. В Луче встречаемся мы с собой, с другими, и с самим Лучом — Богом-Словом, вероятно.
Вечное мыслят вечным в себе, а не невечным. Описания вечного, которыми все пользуются, добыты теми, кто видит вечное вечным в себе — это и есть откровение. И понять его по-настоящему можно только вечным в себе. В этом ловушка для тех, кто пытается своим рациональным умом мыслить о немыслимом.
Можно провести прекрасную лекцию о Шекспире, а можно о физике звёзд. Но вопросы людей после лекции всё равно будут о воспитании детей…
* * *
– Что это вы так печальны? – удивляются люди.
Что же тут удивительного? Поэтам и ангелам действительно больно, когда люди вокруг них не растут…
...В старце Дионисии Каламбокасе, например, поражает его погруженность в бытие. Он всегда на последней глубине, он ни в чём не скользит по поверхности. Ему постоянно есть до вас дело, и никакая мелочь в вашей жизни не кажется маловажной ни ему, ни Богу. Быть со старцем – это попасть в поэзию, в сказку, оказаться в атмосфере чуда и ощутить всю жизнь как непрекращающуюся чудесность...
Святой Порфирий Кавсокаливит говорит о важности поэтического мироощущения для христианина: «Чтобы стать христианином, нужно иметь душу поэта, нужно стать поэтом. “Грубых” душ Христос не желает иметь рядом с Собой. Христианин, пусть лишь тогда, когда любит, является поэтом, пребывает в поэзии. Поэтические сердца глубоко проникаются любовью, закладывают ее внутрь сердца, обнимают ее и глубоко чувствуют»...
Слушая слова подлинных старцев, Дионисия Каламбокаса, Ефрема Ватопедского, Иосифа Исихаста и им подобных ты вдруг явно открываешь, что Господь уже вошел в твою боль и в боль всякого человека, а потому и ты и все добрые обретут счастливый конец. Каждый раз, во всех наших страхах и немощах, Христос спешит к нам говоря: «Это Я, не бойтесь» (Мк 6:50)...
«Щедрость и теплота общения, встреча – как воплощенное Евангелие – это и есть Оливье Клеман. Один французский друг сказал то, что потом услышала от многих: «Разговаривая с Клеманом, я чувствую, что я существую». Вспоминаю, как сам Оливье говорил, что «кожаные ризы», полученные Адамом и Евой в раю, закрыли все, кроме глаз. И смотря в его горящие умом и изумлением глаза, я думаю, что мы в раю...
Устав за целый день проведённый в трудах игумен Клонфертской обители Брендан лег отдохнуть. Но уснуть ему не пришлось — в дверь кельи тотчас же постучали. Что ж, если ты служишь людям, то приходится вставать и тогда, когда хочется отдохнуть.
- Входите! Сказал игумен. И в комнату вошел незнакомый ему юноша, худой и робкий...