Русская идея

1. Впервые термин «Русская идея» был употреблен Ф.М. Достоевским в 1861 г.

«Мы знаем, — писал Ф.М. Достоевский, — что не отградимся уже теперь китайскими стенами от человечества. Мы предугадываем, что характер нашей будущей деятельности должен быть в высшей степени общечеловеческий, что русская идея, может быть, будет синтезом всех тех идей, которые с таким упорством, с таким мужеством развивает Европа в отдельных своих национальностях».

Достоевский Ф.М. Объявление о подписке на журнал «Время» на 1861 г. 
Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Т.18. С.37. (Цит. по: Гулыга А.В. Указ. раб. С.7).

*

2. В 1888 г. В.С. Соловьев выступил с лекцией в парижском салоне княгини Сайн-Витгенштейн, в которой он призывал к объединению христианских конфессий. Эта лекция под названием «Русская идея» была сразу же опубликована на французском, а потом, причем много позже — только в 1909 г., на русском языке. М.А. Маслин пишет: «Русская идея — философский термин, введенный В.С. Соловьевым в 1887–1888 гг. Широко использовался русскими философами в конце XIX и ХХ в. (Е.Н. Трубецкой, Розанов, Иванов, Франк, Федотов, И.А. Ильин, Бердяев и другие) для интерпретации русского самосознания, культуры, национальной и мировой судьбы России, ее христианского наследия и будущности, путей соединения народов и преображения человечества». Русская философия: Словарь. Под общ. ред. М.А. Маслина. — М., 1999. С.421, 422.

В.С. Соловьев не был первооткрывателем этого термина, но именно с него в русской философии начинается осмысление данного удивительно многоаспектного и многоцветного феномена, ставшего, по выражению Вс. Иванова, самоопределением «собирательной народной души… во имя свершения вселенского» (Иванов В. О русской идее. Иванов В. Родное и вселенское. — М., 1994. С.363).

Русская идея, по В.С. Соловьеву, является конкретным выражением принципа всеединства. Ее сущность совпадает с христианским преображением жизни, построением ее на началах истины, добра и красоты. Речь идет, о вкладе России в развитие христианской цивилизации, о том: «Что Россия должна сделать во имя христианского начала и во благо христианского мира».

В.С. Соловьев считал, что национальная идея — это определенное задание данное Богом народу, это долг народа, объединенного в государстве, перед Богом». «Идея нации, — пишет В.С. Соловьев, — есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности» (Соловьев В.С. Русская идея. Русская идея: Сб. произв. рус. мыслителей. — М., 2002. С.228.)

Русская идея в понимании В.С. Соловьева и его последователей — это миссия России в составе мирового сообщества. Это то, «…что она должна сделать во имя христианского начала, признаваемого ею и во благо всего христианского мира, частью которого она предполагается. Она должна, чтобы действительно выполнить свою миссию, всем сердцем и душой войти в общую жизнь христианского мира и положить все свои национальные силы на осуществление, в согласии с другими народами, того совершенного и вселенского единства человеческого рода, непреложное основание которого дано нам в Церкви Христовой» (Там же. С.238.)

В.С. Соловьев приходит к выводу, что «…русское — не тождественно с христианским, а представляет собой чрезвычайно ценную национальную и индивидуальную особенность среди христианства, которая, несомненно, имеет универсальное вселенское значение», что русский народ «не единственный избранный народ, а один из народов, который совместно с другими призван делать великое дело Божие, восполняя свои ценные особенности столь же ценными качествами всех других народов-братьев» (Цит. по: Трубецкой Е.Н. Указ. раб. С.350.)

Преодоление мессионизма и осознание русской идеи как высокой миссии национального долга исключали национализм в любой его форме, представляющий для народа, по мнению В.С. Соловьева, то же, что эгоизм для индивида: дурной принцип, стремящийся изолировать отдельное существо превращением различия в разделение, а разделение в антагонизм (Соловьев В.С. Русская идея. Русская идея: Сб. произв. рус. мыслителей. — М., 2002. С.238.). Поэтому В.С. Соловьев, следуя христианским заповедям, предлагал любить чужие национальности как свою собственную. Подавляющее большинство русских философов не разделяли нравственно-политической максимы В.С. Соловьева.

Возражая ему, С.Н. Булгаков писал: любить чужие национальности как свою собственную «это подобно тому, как если бы сказать: надо любить чужих жен, чужих детей, чужих друзей, как своих собственных». Нужно иное: «Исходя из своего национального чувства, не желай зла и не ищи уничтожения и насильственного растворения (ассимиляции) других народов, но признавай их право на существование, как и свое собственное, живи и жить давай другим, в свободном соревновании сопрягай свои усилия» ( Булгаков С.Н. Нация и человечество.  Булгаков С.Н. Соч. В 2т. Т.2. — М., 1993. С.648–649.)

*

3. Для Н.А. Бердяева, одна из последних книг которого называлась «Русская идея», смысл этой идеи был «в братстве народов, искании всеобщего спасения». Есть у Н.А. Бердяева еще более лапидарная формула русской идеи: «все ответственны за всех» (См.: Гулыга А.В. Указ. раб. С.8.)

Русская идея как идея всеединства, таким образом, позволяет глубже понять связь национального и общечеловеческого. Человек входит в человечество через свою национальную индивидуальность, как национальный человек, а не отвлеченный человек, как русский, француз, немец или англичанин, — писал Н.А. Бердяев. И культура его может быть только национальной. Но именно в таком качестве она поднимается до общечеловеческой. «Национальное и общечеловеческое в культуре не может быть противопоставляемо» (Бердяев Николай. Судьба России: Опыты по психологии войны и национальности. — М., 1918. С.96. (Репринтное воспроизведение — М., 1990).)

«Национализм у нас всегда производит впечатление чего-то нерусского, наносного, какой-то неметчины… В русской стихии поистине есть какое-то национальное бескорыстие, жертвенность, неведомая западным народам. Русская интеллигенция всегда с отвращением относилась к национализму и гнушалась им, как нечистью. Она исповедовала исключительно сверхнациональные идеалы» (Бердяев Н.А. Душа России. Русская идея: Сб. произв. рус. мыслителей. — М., 2002. С.296.)

*

4. И.А. Ильин, находясь в вынужденной эмиграции и продолжая свое служение России, писал: «Эту творческую идею нам не у кого и не для чего заимствовать: она может быть только русскою, национальною. Она должна выражать русское историческое своеобразие и в то же время — русское историческое призвание. Это идея формулирует то, что русскому народу уже присуще, что составляет его благую силу, в чем он прав перед лицом Божьим и самобытен среди всех других народов. И в то же время это идея указывает нам нашу историческую задачу и наш духовный путь…» (Ильин И.А. О русской идее. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948–1954 годов. В 2т. Т.1. — М., 1992. С.322.)

«Русская идея есть идея сердца. Идея созерцающего сердца. Сердца, созерцающего свободно и предметно; и передающего свое видение воле для действия, и мысли для осознания и слова». Русская идея, как идея сердца, по мнению И.А. Ильина, утверждала, «что главное в жизни есть любовь и что именно любовью строится совместная жизнь на земле, ибо из любви родится вера и вся культура духа. Эту идею русско-славянская душа, издревле и органически предрасположенная к чувству, сочувствию и доброте, восприняла исторически от христианства: она отозвалась сердцем на Божие благовестие, на главную заповедь Божию, и уверовала, что «Бог есть Любовь» (Там же. С.323.)

Тот, кто постиг возвышенную, духовную природу нации, считал другой выдающийся русский философ И.А. Ильин, тот не может питать недоброжелательных чувств к другим народам. Тот, кто умеет любить дух, — продолжал он, — тот знает его сверхнациональную, общечеловеческую сущность; поэтому он не умеет ненавидеть и презирать другие народы, ибо видит их духовную силу и их духовные достижения. Он любит в них духовность их национального характера, хотя национальный характер их духа может быть ему чужд. И эта любовь к чужому духу и его достижениям совсем не мешает ему любить свою родину (Ильин И.А. О сущности правосознания. Ильин И.А. Собр. соч. В 10т. Т.4. — М., 1994. С.255.)

«Наше бремя», отмечал И.А. Ильин, есть «бремя народности», разноплеменной, разноязычной, составленной из представителей различных культур и верований. «Мы должны были принять и это бремя: не искоренить, не подавить, не поработить чужую кровь; не задушить иноплеменную и инославную жизнь; а дать всем жизнь, дыхание и великую родину»… «Надо было создать духовную, культурную и правовую родину для всего этого разноголосого человеческого моря; всех соблюсти, всех примирить, всем дать молиться по-своему, трудиться по-своему и лучших отовсюду вовлечь в государственное и культурное строительство. Но для этого мы должны были прежде всего сами расти, молиться, творить…» (Ильин И.А. О путях России. Русская идея: Сб. произв. рус. мыслителей. — М., 2002. С.429.)

И.А. Ильин о важности «созерцающего сердца»: «…хороши мы в данный момент нашей истории или плохи, мы призваны и обязаны идти своим путем, — очищать свое сердце, укреплять свое созерцание, осуществлять свою свободу и воспитывать себя к предметности» (Ильин И.А. О русской идее. Там же. С.410.).

*

Б.П. Вышеславцев считал, что задача заключается в том, чтобы «дружиться с разными народами, принимать в сердце свое их судьбу и нести им свой трагический опыт»…, «разрушить стены, разъединяющие народы…, создать взаимодействие всех национальных индивидуальностей и дарований…» (Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер. Вопросы философии. 1995. №6. С.112.)

*

5. Теперь о мессианизме и миссианизме — понятиях почти не различимых вербально и весьма близких по смыслу, поскольку первое означает учение об особой роли какого-либо народа в судьбах человечества, и образовано от слова — «мессия» (помазанник), а второе — говорит о призвании народа, его жизненной исторической роли, но при этом не делает акцента на национальную исключительность и образовано от слова «миссия», что означает задание, поручение. Различие между этими понятиями в русской философии глубоко и обстоятельно исследовал кн. Е.Н. Трубецкой (Трубецкой Е.Н. Старый и новый национальный мессианизм.  Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. — М., 1994. С.333–351.)

*

6. Корни русской идеи, как известно, уходят вглубь веков. Очевидно, прав был И.А. Ильин, когда говорил, что ее возраст есть возраст самой России, а религиозным источником была идея православного христианства (Ильин И.А. О русской идее. Там же. С.333.). Именно в одном из самых первых оригинальных древнерусских творений «Слово о законе и благодати», созданном где-то между 1037–1050 гг. первым митрополитом из русичей Иларионом прозвучала мысль, созвучная той, которая через много веков будет названа «Русской идеей» (К сожалению, Е.Н. Трубецкой даже не упоминает митрополита Илариона, хотя именно в его «Слове» изначальный замысел национальной идеи обнаруживается в наиболее «чистом» виде.)

В сочинении Илариона едва ли не впервые в христианской литературе было сказано о равенстве всех народов. Исключение, по мнению Илариона, составлял лишь народ-Мессия, иудеи, которые жили «по закону» (Ветхому Завету), возвеличивая свое превосходство.

Вторая часть «Слова о законе и благодати» всецело была посвящена отечественной истории, поворотным моментом которой стало принятие христианства на Руси. Сопоставляя Ветхий и Новый Завет («закон» и «благодать») Иларион формулирует бого-историческую концепцию включенности русской земли благодаря принятию христианства в общемировой процесс «торжества божественного света». Одновременно он выражает глубоко патриотическую мысль об исторической роли и великом предназначении русского народа, его праве и способности творить великие дела во исполнении «благости», причем здесь равно осуждаются как национальный эгоизм, так и стремление к национальному превосходству (Мильков В.В. Иларион. Русская философия: Словарь. Под общ. ред. М.А. Маслина. — М., 1999. С.179–180.)

Тутлис В.П. Общечеловеческий смысл русской идеи. Кантовские чтения в КРСУ (22 апреля 2004 г.); II международная научно-практическая конференция КРСУ (27-28 мая 2004 г.). Материалы выступлений / Под общ.ред. И.И. Ивановой Бишкек : 2004. C.120-132.