Дикое мясо

Все против всех...

Есть такой термин в медицине, немного устаревший. Означает он «избыточное развитие грануляций в краях ран наружных покровов тела в виде мясистых опухолевидных наростов» (Большой медицинский словарь). Так называемая грануляционная ткань, имеющая вид мясных сосочков, развивается и при хронических воспалениях тканей. Это опухолевый нарост, тканевый взрыв на теле. Можно сказать, что это взбесившееся мясо, забывшееся, самовлюблённое. То есть, дикое, не окультуренное: оно делает, что хочет, не соизмеряясь с общими законами жизни организма. Оно — само по себе и «плевать хотело» на то, что весь организм от его самоуправства страдает.

Люди  слишком часто ведут себя «по образу и подобию»  такого дикого мяса. И, хоть христианство пытается излечить человечество от этого страшного недуга, процент выздоровевших слишком мал. Болящие не знают Врача и ничего не хотят знать о своей болезни.

Разделённость, которая торжествует в умах и сердцах людей после грехопадения, не позволяет видеть главного: человек — это все мы вместе. Нельзя что-то урвать только для себя, не навредив себе же.

Всечеловек Христос реально, а не умозрительно соединяет всех — подобно крови в теле. Во Христе мы ощущаем себя сообщающимися друг с другом сосудами. Единство во Христе не просто зримо, оно столь же органично, как единство клеток в теле живого человека. Какой бы малый член тела ни был поврежден, страдает весь организм.

Потому некоторые святые говорили, что Христос, став одним из нас, человеком, уже не может быть вполне Божиим, пока хоть один человек остаётся вне Христа, вне подлинной любви. Вот такую пытку мы творим Спасителю — Распятие на века (заодно с Ним, в Нём, распинаем и всех Христовых). «Если бы все мы были Христовы, и Христос был бы Божий, был бы покорившимся. А если мы еще не Христовы, то не Божий и Христос, болезнующий о нас. Итак, когда все будем Христовы, тогда и Христос будет Божий» (свт. Григорий Нисский).

Клетки дикого мяса, как и большинство людей, не ведают ничего об этом реальном единстве. Потому разрозненным людям кажется, что Всечеловек — это миф (в смысле — вымысел), абстрактная идея, ничего не значащий символ, а то и просто — бред. Только реальные (не номинальные!) христиане ощущают в себе (как жизнь в своём теле) правду христианства о человеке. Они просто знают Христа, а потому знают и единство с ближними — они живут в этом единстве. И другого пути убедиться в истинности этого мировоззрения не существует.

Прислушаемся к словам В. Н. Лосского: «Каждая личность существует не путем исключения других, не путем противопоставления себя тому, что не есть „я“, а путем отказа обладать природой для себя; иными словами, личность существует в направлении к другому... Кратко говоря, личность может быть полностью личностью лишь в той мере, в какой она не имеет ничего того, чем она хотела бы обладать только для себя, исключая других».

Природа наша изначально такова, что мы владеем ею сообща. В корне своём она — одна на всех, точно так же, как одна природа принадлежит всем Лицам Святой Троицы, и нет ничего, чем бы владела одна Личность, исключая другую. «Божественные Ипостаси не являются тремя частями единого целого, единой природы, но каждая содержит в себе целостную природу, каждая является целым, ибо она не имеет ничего для себя: даже воля — общая у Трех» (В. Н. Лосский).

«Только тогда проявляется во всей чистоте различие между лицами и природой, — продолжает Лосский, —  в противном случае перед нами будут индивидуумы, разделяющие между собой природу».

Собственно сердцем святые отцы называли не орган, не символ чего-то, а всецелого человека (В. Бибихин). Собрать себя вполне, стать целостным возможно только во Христе, в единстве с Целым Человеком, в единстве со всеми.

И тут начинается тайна соборности. Её суть в том, что истина не достижима для ограниченного обособленного ума, она вверена соборному разуму Церкви. Вместить её возможно, только обретя целостность и единство в любви. Корыстный интерес только для себя и постижение истины — не совместимы. Совесть — это отзвук соборного разума в нас, голос Всечеловека, который может слышать каждый.

И. В. Киреевский писал: «Нет мышления, отор­ванного от памяти о внутренней цель­ности ума, о том средоточии самосозна­ния, где настоящее место для высшей ис­тины и где не один отвлеченный разум, но вся совокупность умственных и ду­шевных сил кладут одну общую печать достоверности на мысль, предстоящую разуму, как на Афонских горах каждый монастырь имеет только одну часть той печати, которая, слагаясь вместе изо всех отдельных частей на общем соборе мо­настырских предстоятелей, составляет одну законную печать Афона».

Вспомним и о том, что Литургия —  это общее дело (греч.). Теперь, наверное,  можно глубже понять, в каком глубочайшем смысле — общее.

«Человек находит в Церкви не чуждое что-либо се­бе. Он находит в ней самого себя, но себя не в бессилии своего духовного одиночес­тва, а в силе своего духовного, искренне­го соединения со своими братьями, со своим Спасителем. Он находит в ней себя в своем совершенстве или, точнее, нахо­дит в ней то, что есть совершенного в нем самом... Но каким же образом, ска­жут нам, могло бы единение христиан дать каждому то, чего не имеет никто в отдельности? Песчинка действительно не получает нового бытия от груды, в кото­рую забросил ее случай: так человек в протестантстве. Кирпич, уложенный в стене, нисколько не изменяется и не улуч­шается от места, назначенного ему нау­гольником каменщика: таков человек в романизме. Но всякая частица вещества, усвоенная живым телом, делается неотъ­емлемою частью его организма и сама получает от него новый смысл и новую жизнь: таков человек в Церкви, в Теле Христовом, органическое основание ко­торого есть любовь» (А. С. Хомяков).

Во Христе человек обретает свою полноту и целостность. Во Христе он приобретает и благое мировоззрение, основанное не на рассудочных истинах и догмах, а на опыте общения с Благом — Богом. Органическое единство частей в живом организме опытно научает любви, ибо организм жив единством клеток, в любви и смирении служащих целому, единому, живому телу. На части, не зависимые друг от друга, распадается только мёртвое тело.

Человек — «дикое мясо» вне Христа. Он болен разделенностью, обособленностью, замкнутостью на себя, и не ощущает этого только по причине мёртвости. Он подобен раковой клетке, которая не ведает ничего о целом и в неведении стремится его погубить.

Хорошей иллюстрацией к вышесказанному может послужить гравюра Гюстава Доре из серии «Ад» к «Божественной комедии» Данте, где предельно напряжённые обнажённые «сизифы» безрадостно толкают свои «камни» — округлые мешки, вероятно, с грехами и проблемами; каждый — сам по себе и сам на сам со своим бременем. Они словно не видят друг друга, их друг для друга словно не существует.

О том же повествует замечательная притча, стремящаяся пояснить разницу между адом и раем.

Однажды добрый человек беседовал с Богом и спросил его:

— Господи, я бы хотел узнать, что такое Рай и что такое Ад.

Господь подвёл его к двум дверям, открыл одну и провёл доброго человека внутрь. Там был громадный круглый стол, посреди которого стояла огромная чаша, наполненная пищей, и она пахла очень вкусно. Люди, сидящие вокруг стола, выглядели голодными и больными, они казались умирающими от голода. У всех были ложки с длинными-предлинными ручками, прикреплёнными к их рукам. Они могли достать чашу, наполненную едой, могли зачерпнуть ложкой пищу, но ручки у ложек были слишком длинные, они не могли поднести ложки к своим ртам. Добрый человек был потрясен видом их несчастья. И Господь сказал ему: «Ты сейчас видел Ад».

Затем Господь и добрый человек направились ко второй двери, Господь отворил её. Сцена, открывшаяся глазам доброго человека была неразличима с предыдущей предыдущей: тут был такой же огромный круглый стол, та же гигантская чаша, с ароматной вкусной пищей, дюди, сидящие вокруг стола, держали такие же ложки с очень длинными ручками. Только выглядели они довольными и сытыми, они были счастливыми, общаясь друг с другом.

Добрый человек сказал Господу: Я не понимаю.

Всё просто, — ответил ему Господь, — эти люди кормят не себя, а друг друга.

 28/03/2013