Дневник

1. Меня всегда удивляло: почему зло, в конце концов, так неуспешно? Ведь от зла в намерении окружающим ни холодно, ни жарко. Зло покамест поедает самого намеревающегося. Чтобы зло проявилось как зло, зло должно быть выпущено, должен быть свершён акт зла.

Любителей чистого зла ради искусства зла абстрагируем из рассуждения. Остальные свершают зло, чтобы получить какое-либо преимущество от своего обмана, насилия, убийства.

И вот зло свершено. Алёна Ивановна получила топором по башке. Преимущество Родионом Романовичем получено и положено в карман. А дальше начинается какая-то фантастика: (1) мания преследования у преступника, (2) раскрытие двойного убийства на пустом, почти без улик, месте, (3) покаяние, (4) каторга. И всё это вместо того, чтобы воспользоваться преимуществами от захваченного при разбое чужого имущества. То есть своим остро наточенным топором человек не только убивает двух невинных женщин, но вырубает полтора-два десятка лет из своей жизни, пуская их на каторгу. Зачем?

2. Зло экзистенциально. Каждый злой поступок настолько меняет человека, его совершившего, что на следующее утро после убийства он просыпается другим существом. И все прежние планы — по ветру! Строил планы посмотреть Париж, посетить Лувр и проч. Но стоило ступить на французскую землю в Руасси — Шарль-де-Голль, как Париж захватил, завертел, а Лувр обиженно стынет в одиночестве. Так экзистенциально слепят огни большого города, как меняет субъекта убийство.

Удивительно, но банды со строгой дисциплиной, жестоко карающие своих же за проступки и предательство, часто и смертью, почему-то не живут продолжительно. А, казалось бы, убивая всех и вся вокруг себя, они создают моровой периметр безопасности. Но этот периметр почему-то вскрывают другие банды или соответствующие службы государства. И если не уничтожают на месте, то вяжут всю банду. Даже меткий суперковбой А. В. Солоник промазал по жизни, совсем в молоко попал. А. Г. Капоне, хозяин Чикаго, взят под стражу за неуплату налогов да так до смерти из тюрьмы и не выпущен.

Примеры крайне успешных денежных мешков — Б. А. Березовского, М. Б. Ходорковского тоже не впечатляют. Ума у них, несомненно, чуть больше, чем у сумасшедших, сорвавшихся с катушек, городских бандитов, включая А. Г. Капоне, денег на организацию охраны и разработку стратегических планов всей будущей жизни тоже хватает. А неуспех жизни удручающе очевиден.

3. Статически зло есть отсутствие добра. Динамически — акты деструкции. Причём не всякой. Ибо расчистка территории от ветхих построек для нового строительства — всё же акт добра. Чтобы заделаться злом, деструкция должна понижать и примитивизировать уровень достигнутой успешной сложности. Зло сеет энтропию, а расчётливое зло ещё и тщательно оберегает её всходы.

4. Зло примитивно, разорительно, паразитарно, неумно. Успехи зла — неизбежно временные.

Рассчитывая на вечность, надо, не откладывая, становиться добрее. Первый — пошёл!

Максим Бутин

Не обращай внимания на то, что тебе говорят, когда обижают. Ты молись Богу, чтобы Он каждому дал благого ангела, а тебе - душевный покой. И когда со всеми примиришься, всем пожелаешь добра, тебя ничего не будет мучить. А так мы сами себя поедаем и разрушаем психически и физически, и заболеваем, и все потому, что не справились с плохими мыслями. А потом намного труднее приходить в себя. 

Архимандрит Фаддей Витовницкий

Когда найдет на тебя гнев - крепко закрой рот и не говори с оскорбляющим, или позорящим, или обличающим, или всячески тебя искушающим без причины. И этот змей взовьется в сердце, поднимется к горлу и, поскольку ты не даешь ему выхода, задохнется и лопнет. И когда это повторится несколько раз - станет слабее и прекратится совсем.
Это я нашел во многих и великих испытаниях.

Прп. Иосиф Исихаст

* * *

Не обращай внимания на то, что тебе говорят, когда обижают. Ты молись Богу, чтобы Он каждому дал благого ангела, а тебе - душевный покой. И когда со всеми примиришься, всем пожелаешь добра, тебя ничего не будет мучить. А так мы сами себя поедаем и разрушаем психически и физически, и заболеваем, и все потому, что не справились с плохими мыслями. А потом намного труднее приходить в себя. 

Архимандрит Фаддей Витовницкий

ИЗОЩРЁННАЯ РЕФЛЕКСИЯ, ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ БЫТИЕ, НАИВНЫЙ СУБЪЕКТ…

1. Рефлексия этимологически означает загибание назад, обращение к тому же самому, начиная с окончания, то бишь с хвоста. Змея, заглатывающая свой хвост, или собака, гоняющаяся за своим хвостом же, суть хорошие символы рефлексии. Рефлексия — признак самосознания. Змея и собака это знают. И таинственно улыбаются себе на уме.

В рефлексии сознающий сознаёт не только предмет сознания, но и сам акт осознавания в рефлексии осознаётся.

2. Но никто не мешает обратить рефлексию на саму рефлексию: получится второй этап рефлексии — рефлексия рефлексии. Поскольку в рефлексии рефлексии приходится держать в сознании не только первичный предмет сознания, но и в качестве второго предмета процедуру осознавания, то со всяким дополнительным этажом рефлексии количество предметов сознания увеличивается на один. Поскольку переходить на следующий этаж не возбраняется, этажей рефлексии, и соответственно предметов сознания, одновременно может быть бесконечно много.

2.1. Динамически-процессуально это может быть представлено как непрерывное превосходство сознания над предметом и собой. Как вселенная после Большого Взрыва, сознание рефлектирующее непрерывно расширяется, расширяется до бесконечности. Правда, бесконечное число слоёв не означает бесконечно широкого сознания. Если ограниченный предмет плотно упаковывается копиями его осознания и осознания осознания, то сознание может и не заполнить вселенную.

2.2. Структурно-статически процесс застывает в бесчисленных копиях осознания, как идеальная луковица или идеальный кочан капусты.

2.3. Со стороны метода рефлексия нужна для сверки хода мысли на соответствие методу: нет ли ошибок и всюду ли метод применён изощрённо.

2.4. Со стороны цели рефлексия позволяет провести поверку осознания предмета цели этого осознания.

3. Рефлексия может стать безудержной, сорваться с цепи. Важно поэтому сдерживать её целями осознания предмета, а не надеяться на эмпирическую усталость ума, когда мозги и составы отказываются уже дальше рефлектировать.

Практически же дальше второго этажа рефлексия редко когда поднимается. В самом деле, множество книг и статей, посвящённых одному предмету, требуют для правильной ориентации читателя в этом множестве неких библиографических списков литературы вопроса. А поскольку и самих списков может быть много, то создаются особые книги, несколько неверно называемые «библиографиями библиографий». Неверно потому, что библиография — наука описания книг, а вот библиографический список — ценный или не очень плод применения такой науки. Этих двухэтажных «библиографий» не может быть слишком много, так чтобы потребовался уже третий этаж — «библиографии библиографий библиографий».

4. Бывает и столкновение рефлексий: «Я понял, что она поняла, что я понял, что она поняла...» И т. п. Или в варианте, некогда весьма популярном и приводившем в изумление всех малых чад мысли:

Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, Чтоб посмотреть, не оглянулся ли я.

Более того, не стоит путать рефлексию с самосознанием. Самосознание-то оно самосознание, но не обязательно твоё, хотя и тобой осуществляемо. Рефлексия любого предмета это глубокое просветление его нутра и тщательный его внешний осмотр средствами его же эйдоса. Эйдос так постигает меру своей осуществлённости в предмете. Но ресурс ума тратится твой. Поэтому когда звезду правильно располагают, скажем, на диаграмме Герцшпрунга — Рассела, она понемногу начинает приходить в самосознание.

Все эти накладки и наколки смыслов, вписывание и выписывание смысловых сфер могут иметь разнообразные конфигурации и эмпирическая классификация и систематизация рефлексивных возможностей вселенной, кажется, ещё ждёт своего ботаника-систематизатора. Даже если сей труд будет когда-то осуществлён, читать эти «эфемериды эфемерид и дневники бабочек-однодневок» (Жан-Поль) не буду.

Вот та же языковая многозначность... Языковая многозначность оказывается совсем небанальной, ибо, как свеча и зеркало в зеркало при гадании, смыслы порой готовы отражаться друг в друге совершенно безудержно, совершенно нещадно, выбрасывая изумляющие воображение джеты при поглощении противоположного смысла в своём зеркале.

5. Противоположностью рефлексии будет способность сознания встроиться так в бытие, чтобы тому или другому участку бытия или бытию в целом дать самим говорить за себя, когда суть дела искренне и сполна исповедуется. Тут не отказываются от рефлексии, но проводится жесточайшая её мобилизация с целью подавления собственного голоса субъекта, который только служит рупором сути дела, способом самоописания сущности, а себя осознаёт как участок бытия глаголящего за всё бытие.

На это претендовал Мартин Хайдеггер с его феноменологическим методом. Причём у парня было то, вполне рефлексивно осознаваемое им, преимущенство, что претензий к его работам ему, автору, впредь можно будет не принимать, презрительно молча в ответ или снисходительно поясняя: не я тут высказываюсь, так феномен в его истине предстаёт в казании немецкого языка немецкому же народу, рекламации шли ему, феномену, или укладывай под язык немецкому народу, считая их за валидол. В полноте такого презрения М. Хайдеггер, когда интервьюирующие его журналисты пытались ему что-то растолковать или указать на критику извне, заявлял: «Я охотно принимаю поучения». То есть даже до неприязни не снисходил, беседовал как с издающими членораздельные звуки баклажанами.

6. Простота отсутствия рефлексии видна в мышлении детском и наивном. Там что видят, то и поют младенческой мыслью, не слишком заботясь о выражении или о предмете мысли. В отличие от изощрённого М. Хайдеггера с его фундаментальной онтологией, тут скорее фундаментальная простота субъекта и чистота непосредственности его выражения. Ибо субъект здесь не столько мыслит предмет, сколько манифестирует себя, засвечивает свою простоту и наивность.

7. Думаю, не надо объяснять, что все три формы мысли не только эмпирически вам встречаются, но и все три для вас важны, как некие пределы и, одновременно, вехи для ориентирования в практике чужого или своего мышления. Причём выразиться наивно, пусть и деланно наивно, человеку пожившему, опытному, а главное — уже изрядно окислившемуся от «жития своей жизни», порой нелегко, а часто — и невозможно.

Не теряйте наивности и простоты при всей изощрённости вашей мысли. Простота и наивность — ценный мех мысли. Это не жалкие выщипанные клочки задёрганного рефлексивного мышления. И не голая скотская основательность мышления сплошь бытийного и высокоговяжьего.

Вся наша жизнь, есть дивная тайна, известная одному Богу. Вся наша жизнь чудесно располагается по некоему таинственному плану, который мы не замечаем и не понимаем. Всегда и во всем есть некое сцепление обстоятельств, но цель этого сцепления нам неизвестна. Мы не понимаем значения того или иного обстоятельства, но во всем есть глубокий смысл. Случайного нет в нашей жизни.

Преподобный Варсонофий Оптинский

В дружбе, как и в супружеской жизни, случаются кризисы, когда какие-то качества другого - как кость в горле. Но если не пойти на поводу у лукавого, если задавить своё тёмное, удержавшись в светлом взгляде на другого, отношения только крепнут. Проблема всегда в том, что мы искушаемся, ибо не тверды в истине.

Преодолевая, отвергая на первых же подходах негативистские помыслы, мы побеждаем демонов, утверждая любовь в своём сердце и мире. Именно так: в сердце, а значит и в мире, потому что мир строится из нитей, которые ткутся нашими сердцами.

Что пользы человеку от вчерашней сытости, если он голоден сегодня? Так и душе не в пользу вчерашнее доброе дело, если сегодня оставлено исполнение правды.

Святитель Василий Великий

Самоуверенность и довольство своими поступками происходят от совершенного неведения своей души, что очень вредно, потому что ведет к законченности. Человек, удовлетворяющийся своими поступками, не сознающий всю недостаточность своих действий, не пойдет далеко. Человек, ищущий только справедливости или земной правды, скоро закончит свой путь, тогда как стремление к уразумению или познанию правды Небесного Бога бесконечно, как бесконечен Господь – цель этих стремлений. Если человек действует по правде земной, то значит он не признает Небесную правду, потому что они совершенно различны. На земле небесная правда пригвождена к Кресту.

Игумения Арсения (Себрякова)

Первой заповедью житейской мудрости я считаю мимоходом высказанное Аристотелем положение, которое в переводе можно сформулировать следующим образом: «Мудрец должен искать не наслаждений, а отсутствия страданий». 

А. Шопенгауэр. «Афоризмы житейской мудрости»

Вот уже некоторые элегантные кафе украсились вывеской «Только для арийцев». Я поклялась ни в кафе эти не ходить, ни скамейками не пользоваться, на которые было запрещено садиться евреям. И если это нарушало мои привычки, тем хуже для них! Я теперь проходила, не останавливаясь, мимо большого кафе на Елисейских полях, которое так любила. Но все же заглянула в витрину: как ни в чем не бывало сидят посетители — несколько немецких офицеров и с каким-то штатским Соня М., не желавшая признавать реальность и, видимо, считавшая, что безразличие защищает. Она была красивой блондинкой, и ничто в ней не выдавало дочь Израиля.

Зинаида Шаховская. «Таков мой век»

Если кому когда милость какую-нибудь окажете - за то помилованы будете.
Если окажете сострадание страждующим (а ведь это, кажется, невеликое дело) - к мученикам причисляетесь.
Если простишь обижающего, то за это не только все грехи твои простятся, но чадом Отца Небесного будешь.
Если помолишься от сердца о спасении, хотя и мало, спасешься.
Если укоришь себя, обвинишь и осудишь себя пред Богом за грехи, совестью чувствуемые, - и за это оправдан будешь.
Если опечалишься о грехах, или прослезишься, или воздохнёшь, то вздох твой не утаится от Него, и, как говорит св. Иоанн Златоуст: "Если посетуешь только о грехах, то примет Он это для твоего спасения"

Прп. Моисей Оптинский

Великий вопрос жизни — как жить среди людей.

Альбер Камю

Однажды пришла ко мне одна женщина, из набожных, и спросила: “Что мне делать, отче? Я неграмотная и не знаю молитв. Спасусь ли я без молитв?” Я сказал ей: “А ты совсем не молишься?” – “Да я молюсь!” – “Так как же ты молишься?” А она говорит мне: “Да вот как я молюсь: когда подметаю дом, молю Бога: Боже, вычисти грязь из души моей, как я вычищаю эту грязь из дома, и пусть нравится она Тебе, как мне нравится чистый дом. А когда стираю белье, то тоже говорю: Господи, смой зло с души моей, чтобы и я была чистой, как чиста эта рубашка. И так говорю во всем, что бы я ни делала. Да хорошо ли так делать-то?” – “Живи так всю свою жизнь!”» Это непрестанная молитва ума. То есть во всех обстоятельствах, когда ты что-нибудь делаешь, видеть присутствие Бога – и делать свое дело, ибо тебе можно его делать. 

Преподобный Паисий Святогорец

Когда накормишь убогого, считай, что себя накормил. Такого свойства это дело: данное нами к нам же вернется. 

Свт. Иоанн Златоуст

Первый глоток из стакана естествознания делает атеистом, но на дне стакана ожидает Бог.
Вернер Гейзенберг

Есть мнение,что истоком всех утопий является желание придумать теорию, которая бы объяснила суть Добра и Зла, и научить истине сразу всех. Одной утопией больше - вреда,надеюсь не будет. Наиболее распространено убеждение , что Добро и Зло есть, и ,что сотворены в метафизике. Добро и Зло- сущности духовные , проявляющиеся во внешнем мире в различных обличиях. Однако существование Зла, как тварной субстанции представляется сомнительным, и , прежде всего, безрезультатностью извечной борьбы Добра с ним. Возникла идея рассматривать Зло и Добро не как собственно сущности, а как Злое и Доброе СВОЙСТВА бытия сущностей. Свойства проявляются в отношениях и сами по себе не существуют иначе, как в отношениях с живым. И ,как следствие- промежуточный вывод о бессмысленности борьбы со свойствами. Борьба со Злом, проявлением к нему Злого, а тем более, уничтожением физических носителей Злого, даже , убивая с любовью, возвращая Вседержителю некачественный продукт на переделку - в лучшем случае ничего не меняет, замещая чужое Зло своим. Злое можно попробовать изжить НЕ ПРОЯВЛЯЯ его. В основе проявления этих свойств во взаимодействии как событийном, так и умственном можно усмотреть определяющую роль характера , как комплекса установившихся и потому предсказуемых реакций на явления мира сложившегося ,если говорить о естественном живом, под влиянием огромного количества факторов периода бытования, как наследственных, так и приобретённых в опыте. Или, если говорить о живом, искусственно созданном—его смысла, задуманного и воплощенного набора характеристик и программы их применения. К примеру. .Жила -была Сущность. Бытовала себе по потребностям, в миру и согласии сама с собою. И, вдруг случилось событие! То есть сошлись в одной мировой точке два бытия, ее и другой Сущности. Произошла неприятность! Второй Сущности стало плохо. То ли первая прищемила-отдавила ей что то, то ли свет застила. В общем, первая Сущность нарушила мирное бытие второй. Потерпевшая сторона выразила свое недовольство. Перед первой встал вопрос самооценки собственного бытия по отношению к бытию других сущностей, особенно-- как дальше быть , если твое собственное бытие получает отрицательную оценку других? Момент принятия решения по дальнейшему бытию, по- видимому, и является моментом проявления во внешнем мире "Доброго" или "Злого" свойства своего характера. Продолжать "ущемлять" - проявить злое, прекратить и помочь пострадавшей от тебя Сущности наладить прежнее житье-бытье, значит проявить доброе. "Доброе" и "Злое", вообще, есть оценка, описание ощущения от влияния на свое бытие бытия других Сущностей. Причем "добрым" или "злым" оценивается только умышленно направленное на нас чужое бытие . Если ,допустим, на кого-то случайно упадет сосулька , или он случайно заразится болезнью, то это нельзя рассматривать как "доброе" или "злое" проявления бытия сосульки или болезни, также, как и нападение хищника, или даже другой Сущности, с «той стороны добра и зла». В последнем случае, как известно, пока грех не назван, он и грехом-то не считается. "Добрым" или "Злым", таким образом, можно расценивать только намерение или Замысел. На нашей родной планете , Земле, наиболее полно, разносторонне и мощно проявляет злое и доброе свойство своего бытия Сущность под названием Человек. Человек разительно отличается от всего живущего на Земле. Не человек как организм, водно-белково-жировая субстанция с легкой примесью минералов. А Человек как образ Творца, Сущности, способной творить Мир. Изменения, которые Человек производит на Земле революционны. Они не диктуются только лишь естественными потребностями организма. Человек создает технологии для образования вещей, которые никогда не смогут быть рождены природой планеты. Поэтому, в силу грандиозности деятельности Человека на Земле, представляет интерес принятие Человеком решения о проявлении "злого" и "доброго" свойств своего характера. Человеческие творения пока неестественны природе. Используя ресурсы Мира люди преобразуют их своими Замыслами в творения, многие из которых будучи возвращены природе после их потребления человеком, не имеют дальнейшей судьбы в цепи природной эволюции. Пластиковые бутылки, фильтры сигарет, капроновые чулки - вечные и не нужные природе вещи. Потому как они имеют своей целью (замыслом , воплощенным в них создателем) ТОЛЬКО удовлетворение иррационального самолюбия человека. Апофеозом идеи потребления становится потребление человеком себя как образа . Творению кумиров и соответствующих им предметов потребления в угоду рынку, диктующему законы своему же создателю). И, как следствие, все более растущую переработку ресурсов планеты в предметы чуждые естественной, до-человеческой природе планеты. Лоботомию себе делать не будем, рассматривать на свет тончайшие срезы собственного серого вещества тоже, ну и химию типа дофамина, серотонина и , какой-нибудь, моноаминоксидазы- А ,тоже отложим в сторону. Хотя, возможно, особенности обмена веществ в конкретном организме могут играть не последнюю роль в формировании характера… Да, и электричество к мозгам не станем подключать. Так как на себе эти манипуляции делать бесполезно, вряд ли , что увидим и поймем, а ,если чего и привидится, то можно ли этому верить? Как бы тонко ни нарезать мозги, какую бы химию в них ни впрыснуть, каким бы током ни раздражить -всё равно не поймешь человека, пока не поговоришь с ним. Откровенно (ну хоть на 30%), , по душам. Ну а на других такие опыты просто аморальны (проявим "доброе" свое свойство). Поэтому попробуем разобраться по- человечески, по-обывательски. Мозг , Ум, Разум, Сознание,Рассудок, Воля, Дух, Душа, Совесть , Сердце - этими словами Человек описывает то, чем он "понимает " Мир, чем живет (бытует) в Мире, а следовательно и решает, как поступать : по доброму, или по злому. Из рассмотренного ранее примера встречи двух сущностей можно заключить, что проявление какого -либо свойства своего бытия может иметь ненамеренный, намеренный и преднамеренный характер. "Не-намеренный" - оно и понятно, случайный. "Намеренный" - продолжение проявления того или иного свойства при известной реакции взаимодействующей Сущности (другого человека) . По сути выбор между Добром и Злом. "Пред-намеренный" - не случайный, имеющий целью проявление определенного свойства бытия к другому бытию, действие Замысла. А это что такое- Замысел? Пришло слово не одно, а привело с собой еще " мысль", "идею", "смысл", "промысел" и "умысел". Ну, два последних можно сразу отнести к эмоциональной окраске Замысла, его крайним значениям, плюсу и минусу. Мысль представляется спонтанно возникающим продуктом деятельности мозга, его работы на «холостом ходу». Существует, даже, мнение , что мысли являются отходами работы мозга...Мозг, получая информацию от органов чувств, или используя ,созданные ранее им самим решения задач, генерирует мысль, как внутреннее содержание предмета интереса в единстве всех многообразных и противоречивых форм его возможного бытия, некую невещественную сущность... Причем, мысли имеют отношение более к пониманию прочувствованного , чем к решению актуальной задачи. А вот , Идея, так же, являющаяся продуктом деятельности того же мозга, представляет один из вариантов решения мозгом конкретной задачи. Оба этих продукта проходят анализ рассудком для представления Разуму на выбор соответствия, требующему удовлетворения , Желанию. Сама деятельность мозга свободна. Действие, направляемое Разумом, но не управляемое им. В том смысле, что человек, находясь в сознании не может управлять физико-химическими процессами работы мозга, "изготавливая" мысли и идеи. Что же Замысел? Замысел - продукт работы Разума. Отобранная Разумом идея реализации Желания Генеральный план, направление приложения Воли. Создание в Мире новой сущности, имеющей определенную явно цель (смысл) бы́тия. И выполняющий эту цель на протяжении срока «жизни». Для любого действия нужна энергия, просто -таки необходима. Особенно живому..в целях поддержания жизни. Можно предположить, что именно эта энергия выражается словом Дух. Во всем живом- по роду его. В человеке- человеческий. Дух - внутренняя жизненная энергия, пополняемая и расходуемая. Минимальное, но не такое уж и малое количество жизненной энергии , "неприкосновенный запас", возможно, дается человеку при рождении. ".. и вдунул в него дыхание жизни..". Этой энергией человек обменивается с Миром. Проявление энергии жизни во внешнем мире - Воля. Волюшка, воля вольная - свободная энергия жизни. Человек черпает ее из Мира, преобразуя через чувства, эмоции в Дух свой. И отдает ее Миру, реализуя свои Замыслы. Воля человека - проявление человеческого Духа ! Любой акт творения требует энергии по формированию Замысла, определению и активированию сил и средств его материализации, преодолению возникающих препятствий.. В неприкосновенном запасе Духа Творцом заложено стремление к благотворению. То, что люди ощущают как Совесть. Однако, совести дан голос совещательный. Сигнализирующий о возникновении рассогласования реального бытия с бытием, определенным Замыслом Творца. Голос, звучащий после со-бытия, или в момент планирования решения о будущем поступке. Предлагающий исправить неправильный поступок или намерение. Совесть - те знания, представления, о том как надо жить, которые были с человеком всегда, с самого "детства". "Сократ. Значит, мой милый Алкивиад, и душа, если она хочет познать самое себя, должна заглянуть в душу, особенно в ту её часть, в которой заключено достоинство души - мудрость, или же в любой другой предмет, коему душа подобна. Можем ли мы назвать более божественную часть души, чем ту, к которой относится познание и разумение? Значит эта ее часть подобна божеству, и тот, кто всматривается в нее и познает все божественное- бога и разум-таким образом лучше всего познает самого себя." Таким образом, свобода проявления человеческого Духа, свобода волеизъявления задана Замыслом о человеке. Душа - обитель Духа. Контейнер для доставки стяженного Духа на Небо. Характеризуется, по опросам местных жителей планеты, весом (тяжело / легко на душе), прозрачностью (от черной-темной до светлой-кристальной), температурой (тепло на душе; душу сковал ледяной холод). Хотя эти характеристики скорее принадлежат находящемуся в ней Духу. Разум, похоже, и есть то самое, что прячется под маской "Я". То, что считает себя собой. Притязает абсолютно свободно решать все вопросы бытия Мира. Целью жизни Разума в Мире может предполагаться свободное стремление к максимальному соответствию замыслу Творца о нем. Жить в ладу с совестью, голосом данной ему души и управляя вверенным ему организмом. Все живое, включая человека ,обладает желанием жить, инстинктом самосохранения, как предустановкой своего существования и градиентом собственного бытия.

Исходя из этого, Злом считаются свойства бытия сущностей, мешающие жизни. Добром - свойства бытия сущностей не мешающие жизни. Достаточно ли для Добра (делания Добра, Добродетели) только не мешать жизни ? Конечно, не достаточно ! Добролюбие, доброделание, благоволение должно бы воспитываться ,как нормальный и естественный образ бытия. Однако , огромные трудности стоят на пути согласования воспитания и дарованного права на свободный выбор... Маяком на этом пути послужит Совесть.

Сам Разум - тлен ! Средство бытования Души в теле, стяжания духа. " Я " умирает вместе с телом ( мозгом с его умом и интеллектом, сердцем... Пониманием добра и зла...). Оставляя после себя лишь отпечатки смысла своей жизни. " Я памятник себе воздвиг нерукотворный..."- от гения Солнца русской поэзии. Человек же из праха - в прах ! А Душа, как парашютик цветка одуванчика, оторвавшись от тленного тела, несет семя стяженного Духа к новой жизни.

Игорь Петухов

Как сказал один француз: «Никто так не понимает христианства, как грешник, никто, разве что святой», а мы бы добавили: и святой только потому, что он и есть кающийся грешник.

Сергей Фудель

Услаждай жизнь ближних – и Бог усладит твою. Словом, происходящим от верующего и любящего сердца, мы можем творить чудеса жизни для души своей и для душ других.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский

Вот лошадь. Пока она жива, она находится в отношениях с миром как лошадь. В этом проявляется её идентичность. Телом живой лошади владеет нечто, имеющее прямое отношение к идентичности.

Вот лошадь умерла. Мы видим то же самое тело, но им уже владеют различные микроорганизмы и черви. Идентичность уже  иная, ибо отношения с миром мёртвой лошади отличаются от отношений с миром живой лошади.

Мёртвые тела всех животных составляют некую иную идентичность, утрачивая прижизненную суть. То, что владело живым телом и определяло особенности живого существа - главное в идентичности. То есть то, кто владеет материальным телом: кто его собственник, тот и определяет идентичность.

 Идентичность определяют не черви, пожирающие труп, не микробы, разлагающие труп, но смысл, предназначение, живое участие в общей жизни мира. 

Живое и мёртвое, живое и неживое - здесь начало идентичности, не убивающей, а сохраняющей жизнь. Отсюда - уважение к живому.

А он открыл дыру в заду,
Через ущелие своё,
Покрытое лесом,
Пустил раскаты грома,
Как старый бык,
Когда он пашет поле.

Кажется, это Максим Тирский в переводе Михаила Леоновича Гаспарова. Нет-нет, я не горжусь, что автор — мой тёзка. Просто стоит иметь в виду, что в античности полно натурализма и порнографии. Не обожествляйте, не фетишизируйте античность, воспринимайте её cum grano salis.

Максим Бутин

1. Подозреваю, что вас потрясает «Собор в Руане» Клода Моне. Ведь вы так любите импрессионистов... Но потрясает вся ли серия из тридцати полотен или только некоторые? Если некоторые, то что не так в «спокойных»? А если потрясают все, то позвольте поинтересоваться: вы так над всеми тридцатью и трясётесь? Ну, допустим, у вас достало сил протрястись над всей тридцаткой. А собственно что вас там потрясает? Рисунок там почти один и тот же. И ракурс почти всюду один и тот же. Если вас трясёт, не переставая и не приедаясь, над всеми, значит в лихорадке виновата колористика, оказавшаяся столь различной при написании собора в разное время суток при разном освещении.

2. Если имеет место такое внимание художника к таким деталям, то дьявол просто обязан вступить в свои права и заявить: «Надо непременно продолжить живопись. И писать собор в Руане непрерывно и артельно». В самом деле, с чего вы или Клод Моне взяли, что тридцать полотен — исчерпывающая образ серия? Почему не триста? Почему не триста тысяч? Пусть народ трясётся и до полусмерти, и до полной смерти. В вопросе «Искусство и жизнь» искусство покажет свою силу и способность убивать зрителя.

3. Если вы не признаёте за живописью и искусством вообще (1) роли познавательной, стало быть, (2) роли обобщающей, стало быть, (3) роли, выказывающей полноту своего исполнения, стало быть, (4) роли, пришедшей к завершённому образу, стало быть, (5) роли, исключающей дополнения, — то к великолепной тридцатке вам придётся таращить и пучить глаза в принципе на бесконечное количество полотен, запечатлевших собор в Руане. Таково Божье наказание ценителям впечатления в пику познанию и обобщению.

4. Книг, картин, музыки не должно быть много, много непомерно с восприятием. Иначе своей избыточностью они обессмыслят искусство.

Максим Бутин 

---

Когда искусство перестает обобщать, оно начинает лопаться от материала. Избыточность его задавит

Разомкнутая в ужасе незначимость мира обнажает ничтожность всего могущего озаботить, т. е. невозможность бросить себя на такую способность экзистенции быть, которая первично фундирована в озаботившем. Обнажение этой невозможности означает однако высвечивание возможности собственной способности-быть. Какой временной смысл имеет это обнажение? Ужас ужасается за голое присутствие как брошеное в не-по-себе. Он ведет назад к чистому так-оно-есть самой своей, одинокой брошености. Это возвращение не имеет черт уклоняющейся забывчивости, но у него нет и черт воспоминания. Впрочем, не заложено в ужасе сразу уже и возобновляющего принятия экзистенции в решении. Зато вместо этого ужас ведет назад к брошености как возможной возобновимой. И таким образом он обнажает также возможность собственной способности быть, которая в возобновлении как настающая должна вернуться к брошеному вот. Приведение к возобновимости есть специфический экстатичный модус конституирующей расположение ужаса бывшести.

Хайдеггер, Мартин. Бытие и время. Пер. с немецк. В. В. Бибихина. М.: Ad Marginem,1997. С. 343. Цитата по электронной версии Славы Янко, сверенная с указанным изданием.

1. Текст.

А. Понятие феномена

Греческое выражение φαινόμενον, к которому восходит термин «феномен», производно от глагола φαίνεσθαι, который означает: казать себя; φαινόμενον означает поэтому: то, что показывает себя, самокажущее, очевидное; само φαίνεσθαι — медиальная форма от φαίνω, выводить на свет, приводить к ясности; φαίνω принадлежит к корню φα- как, свет, ясность, т. е. то, в чем нечто обнаруживает себя, само по себе способно стать видимым. Как значение выражения «феномен» надо поэтому фиксировать: само-по-себе-себя-кажущее, очевидное. φαινόμενα, «феномены» суть тогда совокупность того, что лежит на свету или может быть выведено на свет, что греки временами просто отождествляют с (сущее). Сущее может, далее, казать себя из себя самого разным образом, смотря по способу подхода к нему. Существует даже возможность, что сущее кажет себя как то, что оно в самом себе не есть. Показывая себя таким образом, сущее «выглядит так, словно...» Такое казание себя мы называем кажимостью. И так же в греческом выражение φαινομενον, феномен, имеет значение: выглядящее так словно, «кажущееся», «видимость»; φαινόμενον значит благо, которое выглядит так словно — но «в действительности» не есть то, за что себя выдает. Для дальнейшего осмысления понятия феномена все зависит от того чтобы увидеть, как оба названных значения φαι-νόμενον («феномен» кажущее себя и «феномен» кажущееся) по своей структуре между собой взаимосвязаны. Лишь поскольку нечто вообще по своему смыслу претендует казать себя, т. е. быть феноменом, оно может казать себя как нечто что оно не есть, может «только выглядеть так словно...» В значении φαινόμενον («видимость») исходное значение (феномен: очевидное) тоже уже лежит как фундамент второго. Мы отводим титул «феномен» терминологически позитивному и исходному значению φαινομενον и отличаем феномен от видимости как привативной модификации феномена. Что однако выражают оба термина, не имеет ближайшим образом вовсе ничего общего с тем, что называют «явлением» или тем более «только явлением».

Так, говорят о «патологических явлениях». Подразумеваются телесные симптомы, которые кажут себя и в казании себя как эти себя кажущие являются «показателями» чего-то, что само себя не кажет. Проступание этих симптомов, их самопоказывание сопутствует наличию нарушений, которые себя не кажут. Явление как проявление «чего-то» означает соответственно как раз не: показывание самого себя, но давание знать о себе чего-то, что себя не кажет, через нечто, что себя кажет. Явление есть себя-не- казание. Это «не» нельзя однако никоим образом сваливать в одно с привативным не, в качестве какого оно определяет структуру кажимости. Что себя таким образом не кажет, как это делает проявляющееся, не может и казаться. Все индикации, показания, симптомы и символы имеют означенную формальную основоструктуру (про)явления, как бы они еще ни различались между собой.

Хотя «явление» никогда не есть казание себя в смысле феномена, все же оно возможно лишь на основе какого-то казания себя. Но это казание себя, делающее и явление тоже возможным, само не есть явление. Явление есть давание знать о себе через нечто, что себя кажет. Если тогда скажут, что словом «явление» мы указываем на нечто, в чем нечто является не будучи само явлением, то понятие феномена этим не очерчено, а предположено, каковое предполагание однако остается скрытым, поскольку в данном определении «явления» выражение «являться» применяется двузначно. То, в чем нечто «проявляется», значит: в чем нечто дает о себе знать, т. е. не кажет себя; а в словах: «само «явлением» не будучи» явление означает казание себя. А это казание себя принадлежит по сути тому «в-чем», в котором нечто дает о себе знать. Феномены поэтому никогда не явления, но конечно никакому явлению не обойтись без феноменов. Определяя феномен с помощью понятия «явления», к тому же еще неясного, ставят все на голову, и «критика» феноменологии на этой базе есть поистине странное предприятие.

Выражение «явление» само может опять же значить двоякое: во-первых (про)явление в смысле давания о себе знать как себя-не-казание и затем само дающее знать — которое в своем казании себя указывает на нечто себя-не-кажущее. И наконец можно применять явление как титул для аутентичного смысла феномена как казания себя. Когда эти три разных положения вещей обозначают как «явление», то путаница неизбежна.

Она однако существенно возрастает еще оттого, что «явление» может принимать еще другое значение. Если дающее знать, которое указывает в своем казании себя на неочевидное, берут как то, что проступает на самом неочевидном, из него излучается, а именно так, что неочевидное мыслится как сущностно никогда не очевидное — то явление будет равнозначно произведению, соотв. произведенному, но которое собственного бытия производящего не составляет: явление в смысле «только явления». Дающее знать в произведении кажет себя правда само, а именно так, что им как излучением того, о чем оно дает знать, это последнее как раз постоянно в себе самом скрыто. Но это скрывающее непоказывание опять же не видимость. Кант применяет термин явление в этой сцепке. Явления суть по нему во-первых «предметы эмпирического разглядывания», то, что себя в этом последнем кажет. Это кажущее себя (феномен в аутентичном исконном смысле) есть вместе с тем «явление» как дающее знать излучение чего-то, что в явлении таится.

Раз для «явления» в значении давания о себе знать через кажущее себя конститутивен феномен, а он может привативно изменяться до кажимости, то и явление может стать голой видимостью. В определенном освещении некто может выглядеть так, словно его щеки покраснели, эта кажущаяся краснота может быть принята за дающее о себе знать наличие лихорадки, что со своей стороны опять же индицирует еще какое-то нарушение в организме.

Феномен — себя-в-себе-самом-показывание — означает особый род встречи чего-то. Явление напротив подразумевает сущую в самом сущем отсылающую связь, а именно так, что отсылающее (дающее знать) способно удовлетворить своей возможной функции только если оно кажет себя само по себе, есть «феномен». Явление и видимость сами различным образом фундированы в феномене. Запутывающая многосложность «феноменов», именуемых титулами, феномен, видимость, явление, голое явление, поддается распутыванию только если с самого начала осмыслено понятие феномена: себя-само-по-себе-кажущее.

Если в этой редакции понятия феномена остается неопределенным, какое сущее рассматривается как феномен, и остается вообще открытым, есть ли это себя-кажущее всегда сущее или бытийная черта сущего, то достигнуто лишь формальное понятие феномена. Если же под кажущим себя понимается сущее, доступное скажем в смысле Канта через эмпирическую наглядность, то формальное понятие феномена приходит тут к правомерному применению. Феномен в этом употреблении заполняет значение расхожего понятия феномена. Это расхожее однако не есть феноменологическое понятие феномена. В горизонте кантовской проблематики то, что понимается под феноменом феноменологически, можно не касаясь других различий проиллюстрировать, сказав так: что в явлениях, расхоже понятом феномене, всякий раз себя предшествующе или сопутствующе, хотя нетематически, уже кажет, может быть тематически приведено к показу себя, и это себя-так-само-по-себе-кажущее суть феномены феноменологии. Ибо пространство и время очевидно должны быть способны себя так казать, должны быть способны стать феноменом, если Кант претендует на сущностно обоснованное трансцендентальное высказывание, когда говорит, что пространство есть априорное то-в-чем порядка.

Если однако надо осмыслить феноменологическое понятие феномена вообще, не глядя на то, как кажущее себя можно определить ближе, то необходимой предпосылкой тому будет вникание в смысл формального понятия феномена и его правомерного применения в расхожем значении. — До фиксации предпонятия феноменологии надо очертить значение λόγος, чтобы стало ясно, в каком смысле феноменология вообще может быть «наукой о» феноменах.

Хайдеггер, Мартин. Бытие и время. Пер. с немецк. В. В. Бибихина. М.: Ad Marginem, 1997. Сс. 28 — 31. Цитата по электронной версии Славы Янко, сверенная с указанным изданием.

2. Пристальное вглядывание в феномен.

Существует род явлений ли, вещей ли, личностей ли, для которых в иные моменты их существования их идеи полностью совпадают с реализацией сих идей. Так что как видим, так и пишем. И при этом не ошибаемся. Можно сказать иначе: сущность совпадает с явлением. В произведениях искусства такое бывает сплошь и рядом. Ибо художник именно так и работает: очищает идею от безыдейного в её воплощении. Чем лучше получается у него эта гигиеническая процедура купания эйдосов в виде купания, скажем, красного коня или ещё кого, тем выше мастерство художника. Если такое случается с человеком, он фиксирует это как чудо в своей жизни.

Что такая полнота явления сущности бывает, это и несомненно, и очевидно. Но не менее очевидно, что с сущностью в явлении случается и неполнота. И тогда явление не только являет сущность, но и скрывает её. Так всё просто.

Беда Мартина Хайдеггера не в том, что он витиевато и сложно, с привлечением греческого слова, разбором его корешков и трепетным отряхиванием их от налипших кусочков не слишком плодородной греческой почвы, то есть этимологически, разбирает феномен. Я вполне готов поверить, что лингвистически слово разобрано и собрано безупречно.

Беда в том, что мыслительно это вполне излишне, даже, — вот ужас! — не нужно в дальнейших построениях мысли. Если понятие не обладает простотой, пользоваться им невозможно.

Ведь достаточно М. Хайдеггеру не мочалить феномен и не дергать за бесстыдно казанные им его причинные места, а привлечь старую гегелевскую пару явления и сущности, дав им пределы отождествления от 0 до 1, и задача мысли по определению необходимой в дальнейшей работе категории будет решена.

С прискорбием приходится отмечать: не читал М. Хайдеггер по-русски конспект В. И. Ленина книги Г. В. Ф. Гегеля «Наука логики», не было у Мартина под рукой 29 тома пятого, полного, собрания сочинений Володи. Иначе бы немчик знал бессмертную русскую фразу: «Etwa: движение реки — пена сверху и глубокие течения внизу. Но и пена есть выражение сущности!» (с. 116).

Великое значение пены так и не далось глубокомыслию феноменолога, о котором правильно говорят, что он больше прикладной лингвист, то есть не только щекой, но и языком с прикладом MP-41 Хуго Шмайссера сросся. Ну уж таковы особенности биографии парня из Месскирха. За язык к прикладу его никто не тянул. Да и правду сказать: Месскирх это вам не блистательный Симбирск!

Максим Бутин 

Мудрец спросил ученика: 
- Как ты считаешь, в чем состоит самая ужасная трагедия человеческой жизни?
- Наверное в том что человек не находит ответов на свои вопросы? - предположил ученик.
- Нет, — ответил мудрец, — в том, что он не находит вопросов на которые следует искать ответы.