Подвижник и обыватель

В каждом из нас живёт и подвижник, и обыватель, но кому мы даём «зелёный свет», в качестве кого преимущественно существуем — в этом сказывается различие. И, в зависимости от этого выбора, мы по-разному относимся к подвижнику/обывателю в другом: победивший в нас обыватель яростно ненавидит подвижника в другом, мстя ему за своё поражение. Победившему в нас подвижнику нет надобности преследовать обывателя в других, и даже погордиться перед ними может лишь обыватель в нас (подвижник всегда занят другим - не обывательским, а подвижническим).
Подвижник от обывателя отличается тем, что подвижен, а подвижен он потому, что разведывает свои дали, шири и выси, что практикует разного себя, пытаясь найти себя истинного. Его жизнь — постоянные опыты над собой, потому он бывает настолько разным, что описывающие его обыватели не дадут общего портрета*. Подвижник не приклеивается ни к своей биомашине и тому, что с ней связано, ни к своим ролям, ни к времени, ни к внешнему окружению. Он не гоняется за посюсторонним успехом, ему безразличны статусы, титулы. Подвижник завязан на вечном, ищет вечное, жаждет вечного.

Судить других свойственно обывателю в нас, а не подвижнику. Подвижник же ищет в другом равного себе — подвижника  и радуется ему, когда находит.

Обыватели, как правило, много о себе думают, когда судят подвижников - подвижники же их просто не замечают. И не по причине гордости, а по причине чуждости на уровне вещества. Подвижник не пытается угодить миру и обывателям его, не пытается делать что-то свойственное обывателям. Подвижник делает своё подвижническое, которое в корне отличается от обывательского. Он не играет в игры обывателей, потому обывателям может казаться, что они играют лучше в свои обывательские игры, что они более умелые игроки, чем все подвижники. Но если бы подвижники захотели, они бы легко обыграли обывателей. Подвижнику смертельно скучно в тесном обывательском зоопарке, где всё заведомо предсказуемо и лживо.

Подвижник в нас ищет подвига, но обыватель в нас тормозит его, говоря, что это слишком утопично и неразумно. Обывателю нужна синица в руке, а подвижник умирает без журавля в небе.  Причём подвижнику не нужен и журавль в руках, раз его место в небе — ему, скорее, хочется самому стать журавлём в небе, потому он бережёт от жадности обывателей (в том числе обывателя в себе) и небо, и журавля**...

* * *

Без испытаний, искушений*** и роста не бывает. Но тут важен один момент: искушение искушению — рознь. Нормальная жизнь христианина должна быть постоянным искушением, ибо он гражданин иного мира — нездешний, словно иностранец (из другой системы координат). Когда же ему комфортно, в жизни его что-то не так. Но всему есть мера, силам человека тоже. И тут люди разнятся: один живёт, почти не тратясь, другой в половину силы, третий на пределе своих сил, четвёртый за пределами. И здесь тоже у каждого своя мера, ибо одному и в полную силу — не по силам, не вырос. А другому и непосильное по силам. Человек всегда на границе своих возможностей — если движется вперёд, а не стоит на месте, иначе движения не будет.  Поэзия — это всегда за пределами, иначе она не может осуществляться. Бог, кстати, тоже именно так обретается. Бог приходит, когда ты себя исчерпал, приходит восполнить тебя. Когда же человек не доходит до своих пределов, Бог ему ещё не нужен. Именно так живут сегодня многие прихожане, и потому церковь в упадке.

Жизнь — это нескончаемый бой за жизнь. И чем больше в тебе жизни, тем больше — бой.

---

* Обыватель по определению всё видит ложно, потому  обывательские описания всегда лишены подлинного смысла, ибо лишены глубины видения. Но на уровне штампов они иногда всё-таки совпадают, когда применяют  для описания феномена одни и те же ярлыки.

** Всякий подвижник делает это по-своему, т.к. подвижник — это первопроходец, он идёт путём, которым ещё никто не ходил, своим собственным путём. Обыватель же повторяет чужие схемы, не имея личного опыта, личного пути и, следовательно, личного решения. Всё, что видит обыватель, глядя на подвижника, — искажено обывательскими представлениями и, следовательно, ошибочно.

*** Искушение — это всегда Суд,  экзамен на подлинность, никто в себе не может быть уверен настолько, чтобы желать быть испытанным всерьёз на самостояние в добре (без Бога - об этом христианское молитвенное прошение к Богу «не введи нас во искушение»), но полагаться на Бога в этом вопросе весьма спасительно (если искушение приходит — его надо принимать). Смысловая хитрость в том, что находящийся в пути по определению подвержен искушениям, он же не защищён стенами своего дома и открыт всем возможным событиям, а христианин в этом мире — не дома, он — путник.

13 августа 2019 — 21 августа 2019