Единственное, что нужно делать, чтобы не допустить ада — созидать рай

История началась с фразы “Каин, где брат твой, Авель?”,
а закончится фразой “Авель, где брат твой, Каин?”
(Николай Бердяев)

У зла, как и у добра в этом мире — только наши руки, наши ноги, головы и сердца. Потому, если в мире усиливается и умножается зло, то по нашему нерадению, по нашему недосмотру, благодаря нашей лени, нашему лукавству, нашему равнодушию и самодовольству, благодаря нашей неподлинности. Созидающих зло становится больше, чем созидающих добро — вот и всё. 

А то ведь все словно сговорились считать падение мира во зло неизбежностью и даже судьбой, которая от Бога. Судьба — да: алгоритмика такова, но вопрос в том, когда и благодаря кому наступают злосчастные последние времена, от чего и от кого зависит наступление конца времён. От Бога ли это зависит или всё-таки от человека, от людей, т.е. от нашего душевно-духовного состояния?

Вера — это «ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1), вот и надо осуществлять искомое нами добро, а не требовать его от мира (оно заданность, а не данность). А мы живём мёртвой жизнью —  по инерции,  и по инерции, в социальном порядке, осуществляем то, что осуществляют нашими руками другие, и, явно, что-то другое, не наше, осуществляют, а нам как будто и дела нет до того, что именно осуществляется при нашем участии — на социальном уровне. Мы даже на личном уровне не вполне понимаем, что делаем, а социальный и вовсе перестали наблюдать и понимать. Меж тем именно социальный уровень создаёт и пересоздаёт нас. Эксперименты учёных наглядно свидетельствуют, что социальная среда даже генетику способна переформатировать, при этом социальное у нас — в небрежении как незначимое и само собой устрояемое.

* * *

Соль мира должна солить, а не лежать, наслаждаясь своей солёностью только для себя. Без нас истина в мире не сохранится, но хранить её — это не вообще как-то абстрактно хранить (в памяти, например), а весьма конкретно, удерживая её в себе, находясь в реальном потоке времени и событий, удерживая её в процессе преодоления вызовов времени, отвечая Христом в себе на вызовы — только так истину и можно хранить (в активном, а не пассивном режиме). 

* * *

Хранить память — не значит хранить пепел. Хранить память — это поддерживать огонь.

* * *

Чем больше будет тех, кто удерживает в себе структуры истинной человечности, тем дольше не наступит ад постбесчеловечности и античеловечности. Удерживать структуры и передавать их другим, множить — в этом задача. Их всё равно снесёт, но чем больше будет тех, кто держит, тем позже. И даже может быть временная отмена грядущего социального ада (антихристова порядка), его можно отменить даже сейчас — ничего препятствующего этому нет в алгоритмах и структурах (т.е. в природе вещей). Всё решает наше действие или бездействие: бездействие православных творит ад, ибо действия во Христе неизбежно препятствуют аду, тормозят его приближение. Сила истины — всепобеждающая, вопрос всегда лишь в количестве истинных. Если мир рушится, значит истинных верующих стало меньше, чем требуется для удерживания мира.

* * *

Когда я смотрю на другого или слушаю другого, важно не забыть, что то, что я вижу и слышу — моё больше, чем его. То есть, я вижу отражение другого в моём восприятии, и не факт, что это восприятие хоть как-то соотносится с реальным другим. Мы толкуем друг друга «в меру своей испорченности» или, наоборот, чистоты, ибо не успеваем по-настоящему узнавать другого и даже себя. У нас есть лишь НАШИ представления о другом, которые чаще ошибочны, т.к. другой человек — всегда тайна, он только в Боге открывается и для Бога.

Чтобы читать другого как открытую книгу, надо смотреть на него как на бога и смотреть надо богом в себе, а не ограниченным хотелками человеком. Я могу быть и тем, и другим. Хотеть быть богом, чтобы видеть в других богов, чтобы общаться в Боге —  достойное человека желание и единственно возможный путь избежать одиночества. В Боге никто не одинок. Мы хотим рождать в себе бога, чтобы любить ближнего по-настоящему. Любить и значит видеть или слышать, любить значит понимать и знать.

* * *

Святой человек бесконечно борется за человечность в человеке — и в себе и в другом, т.е. за человечное в человеке —  и  в себе, и в другом. Человечное в нас — не от нас, а от Бога. Богоподобие наше, возможно, тоже именно в нашей человечности реализуется. Быть святым — это значит быть предельно, максимально человечным. Где бесчеловечное, там Бога быть не может — Богу противно всё бесчеловечное. Об этом «Кто говорит, что любит Бога, а ближнего ненавидит, тот — лжец».

* * *

Если жизнь в социуме для человека становится сродни жизни в пыточной камере, разве это нормальный социум? Разве не должны члены общества следить за своим социальным пространством, чтобы не допустить подобный порядок вещей в мире? Когда все самоустранились из социального пространства, кто-то ведь всё равно остаётся, чтобы рулить процессами. Почему же тогда верующие во Христа считают добродетелью самоустранение? Разве не призывает Господь и к социальному строительству? «Вера без дел мертва» — это ведь о том, что мы должны воплощать свои верования в жизнь — служа Богу в себе и в ближнем, т.е. богом в себе содействуя расцвету бога в ближнем. Из бездействия христиан вырос тот миропорядок, который разрушит в человеке человека — антихристов миропорядок...

* * *

Почему ужас мира на совести христиан больше, чем на совести злодеев? Во-первых, злодеи на то и злодеи, чтобы хранить свою ужасность и оставаться ей верными (не требовать же добра от злодеев!?). Во-вторых, настоящих злодеев крайне мало, и если бы не бездействие добрых, зло не могло бы захватить в свои ряды так много инертных, теплохладных людей. И, главное, только у христиан есть сила противостоять злу мира — для этого достаточно просто быть настоящими христианами.

* * *

На вопрос «кто виноват?», правильнее ответить — «МЫ», а вовсе не «ОНИ». Не «ОНИ» — это совершенно точно, но возникает вопрос: не лучше ли ответить «Я»? Думаю, что «Я» — про другое, для социального пространства  вернее «МЫ» («Я» в него входит, но только в той мере, в какой входит в «МЫ» — само по себе «Я» шире, больше и многогранней, чем «МЫ»). Не в этом ли ошибка современных христиан? Для верного христианского взаимодействия  с  миром недостаёт понимания того, что «МЫ» входит в «Я», а не наоборот*, Я без МЫ — ущербно. Устраниться из социума — это не уйти в себя, а потерять себя. Даже монах, уходя из мира, уходит не в себя, а в Бога, и он не теряет «МЫ», а обретает более полное звучание настоящего «МЫ». «МЫ» — это «Я», который для другого, вместе с другим, со многими другими. «МЫ» в Боге и «МЫ» в социуме — разное, но ведь именно дело христиан переводить ближних из одного «МЫ» в другое — во Христе.

* * *

Бог не требует от человека ничего надрывного, надрывное происходит от человеческого бездействия, от фальшивости и лживости «добрых» напоказ людей, когда недостаток делающих порождает некие социальные ямы, в которые может провалиться Другой как в свой социальный ад.

* * *

Зло нельзя победить как зло, вооружаясь против зла его же методами. Зло побеждают действующим добром, созиданием доброго мира, когда видят зло как отсутствие добра. И не просто добром, а действующим добром. Отсюда можно сделать вывод, что главное — действовать в добре** и создавать возможности действовать в добре для других. 

Как болезнь организма начинается с функциональных расстройств органов, которые постепенно портят и ткани органов, так и зло является функциональным расстройством, а лечится втягиванием больного в здоровые отношения и благие дела. Создавая условия для злых, в которых они могут творить добро, можно уменьшать количество зла в мире. И, наоборот, втягивая добрых людей в недобрые отношения, можно портить добрых людей, превращая их в злых. Это всё о роли социума и социальных правил жизни, на которых базируется то или иное общество.

* * *

Если мир превращается в ад, кого винить? Никого не надо винить, надо молиться и действовать. Что делать? Единственное, что нужно делать, чтобы не допустить ада — созидать рай, «потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6:12). Но рай надо созидать своей волей, своими руками, ногами, умами, сердцами, а не просто мечтать о нём или помнить, что когда-то мы в него, возможно, вернёмся. «МЫ» вернёмся или «Я»? Правильный ответ  «МЫ», потому что без «МЫ» и «Я» неполно***.

Воля Божия о нас такова — чтобы мы творили, стремились сотворить рай в нас, а для этого надо творить его для Другого («вера без дел мертва»). Именно поэтому социальное в нас надо созидать нам, а не ждать, что оно само как-то устроится или что Бог всё сотворит за нас и вместо нас. Бог в нас ничего не делает без нас, как и мы без Него. Как бы нам ни хотелось свалить вину за падение мира в ад на Бога, прикрываясь красивыми словами о Его воле, или на злых людей, этим «фиговым листком» лжи не прикроешь нашей наготы.

-----------------

*«МЫ» входит в «Я», а не наоборот — потому и сказано: «Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец» (1 Ин: 4: 20-20).

** Потому Христос говорит: «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12:30)

*** ««Без меня народ неполный», —  говорил А. Платонов. Но и «Я» неполно без «МЫ», потому что не Я входит в МЫ, а МЫ — входит в «Я» (в «МЫ» входит лишь некая грань «Я», предназначенная для «МЫ»). Вернее, на разных уровнях — по-разному. Сказанное Платоновым верно для душевного человека, для духовного вернее моё. Про это же слова Златоуста, что «народ составляют святые, а не толпа народа». Во Христе другое «МЫ», Христово, и это «Я» каждого из нас, присутствующее во Христе, собранное во Христе Христом, это Я — для Другого во Христе, Я для Христа. Я во Христе  без МЫ — немыслимо.

Дневники 15 октября 2017; 6 июля 2019; 3, 16, 17, 19 июля 2020; 6 января 2021